[Зная]

Вчера весь день это "устала" преследовало меня.
а сегодня даже стих нашелся на эту тему
в самом неожиданном месте интернета))

Если кошки скребут по душе Вам давно,
И так хочется прыгнуть с разбега в окно,
Или звуки в миноре вдруг нравиться стали –
Повторяйте почаще: "Немножко устали",
Отстранитесь, и всё, потихоньку, пройдёт...

Если нет больше сил, солнца свет стал не мил,
И хандра, как смола, да, к тому же, простыл,
Постоянно ворчите, мол, все Вас достали –
Тут же вспомните мантру: "Немножко устали",
Отвлекитесь, и всё, потихоньку, пройдёт...

Если Вам одиноко, тоской душит грусть,
Сон опять, как кошмар, мысль одна – не проснусь,
Или просто, но зло Вас куда-то послали –
Не печальтесь, скажите: "Немножко устали",
Удивитесь, и всё, потихоньку, пройдёт...

Если Вы согласились, сюжет Вам знаком –
Вмиг утихнут шторма в сложном море людском,
Но не суть, что придёт то, о чём Вы мечтали,
Что ж, тотчас подбодряйте: "Немножко устали",
Улыбнитесь, и всё, потихоньку, пройдёт...

[Зная]

4 природных врага человека


Когда человек начинает учиться, он никогда не имеет четкого представления о препятствиях. Его цель расплывчата, его намерение неустойчиво. Он ожидает вознаграждения, которого никогда не получит, потому что еще не подозревает о предстоящих испытаниях.

Учение оказывается всегда не тем, чего от него ожидают. Каждый шаг - это новая задача, и страх, который человек испытывает, растет безжалостно и неуклонно. Его цель оказывается полем битвы. И таким образом перед ним появляется его первый природный враг: страх!

Ужасный враг, коварный, неумолимый. Он таится за каждым поворотом, подкрадываясь и выжидая. И если человек, дрогнув перед его лицом, обратится в бегство, его враг положит конец его поискам. Человек уже никогда не станет человеком знания.

Он может стать болтуном или безвредным напуганным человеком; но во всяком случае он будет побежденным.

Чтобы одолеть страх, нужно всего лишь не убегать.

Человек должен победить свой страх и вопреки ему сделать следующий шаг в обучении, и еще шаг, и еще. Он может быть полностью устрашенным, и, однако же, он не должен останавливаться.

И наступит день, когда его первый враг отступит. Человек почувствует уверенность в себе. Его намерение укрепится. Обучение больше не будет пугающей задачей. Когда придет этот счастливый день, человек может сказать не колеблясь, что победил своего первого природного врага. Это происходит постепенно, и все же страх исчезает внезапно, в один миг.

Тот, кто однажды преодолел страх, свободен от него до конца дней, потому что вместо страха приходит ясность, которая рассеивает страх.

К этому времени человек знает все свои желания и знает, что с ними делать; он может открывать для себя или предпринимать новые шаги в обучении, и все его действия пронизывает острая ясность. Человек чувствует, что для него не существует тайн.

И так он встречает второго врага: ясность!
Эта ясность, столь труднодостижимая, рассеивает страх, но она же и ослепляет..



Она заставляет человека не сомневаться в себе. Она дает уверенность, что он ясно видит всё насквозь. Но всё это заблуждение. Если человек поддастся своему мнимому могуществу, значит он побежден вторым врагом и будет в обучении топтаться на месте. Он будет бросаться вперед, когда надо выжидать, или он будет выжидать, когда нельзя медлить.

Так, вместо человека знания, человек может стать отважным воином, или, скажем, шутом. Однако ясность, за которую он так дорого заплатил, никогда не сменится вновь тьмой и страхом.

Чтобы избежать поражения, нужно победить ясность и пользоваться ею лишь для того, чтобы видеть и терпеливо ждать, и перед каждым новым шагом тщательно все взвешивать; а прежде всего - знать, что его ясность в сущности иллюзорна.

И однажды он увидит, что ясность была лишь точкой перед глазами*. Только так он сможет одолеть своего второго природного врага и достичь такого положения, в котором ему уже ничто не сможет повредить. И это не будет заблуждение, это будет подлинная сила.

На этом этапе ему станет ясно, что сила, за которой он так долго гонялся, наконец принадлежит ему. Он может делать с нею всё, что захочет. Его желание - закон. Он видит насквозь все вокруг. Это и значит, что перед ним третий враг: сила!

Это самый грозный враг. И конечно, легче всего просто сдаться; ведь, в конце концов, ее обладатель действительно непобедим.
Здесь человек редко замечает третьего врага, который уже навис над ним. И он не подозревает, что битва уже проиграна. Он превращен своим врагом в жестокого, капризного человека. Но ни ясности, ни силы он не потеряет никогда.

От человека знания человек побежденный собственной силой отличается тем, что последний умирает, так и не узнав в действительности, что с нею делать. Сила - лишь бремя в его судьбе. Такой человек не властен над самим собой и не может сказать, когда и как использовать свою силу.

Но если человек лишь временно был ослеплен силой, а потом отказался от нее, значит не все потеряно, и он еще пытается стать человеком знания.
Человек побежден лишь тогда, когда он оставил всякие попытки и отрекся от самого себя.

Победить третьего врага нужно пониманием. Человек должен прийти к пониманию того, что сила, которую он, казалось бы, покорил, в действительности ему не принадлежит и принадлежать никогда не может. Он должен утвердиться в неизменном самообладании, трезво и бескорыстно пользуясь всем, что узнал. Если он способен увидеть, что без самообладания ясность и сила хуже иллюзии, то достигнет такой точки, где все будет в его подчинении.

Тогда он узнает, когда и как использовать свою силу. Это и будет означать, что он победил своего третьего врага и пришел к концу своего странствия в обучении.

И тут без всякого предупреждения его настигает последний враг: старость!

Это самый жестокий враг, которого нельзя победить, можно лишь оттянуть свое поражение.

Это пора, когда человек избавился от страхов, от безудержной и ненасытной ясности, пора, когда вся его сила в его распоряжении, но и пора, когда им овладевает неодолимое желание отдохнуть, лечь, забыться. Если он даст ему волю, если он убаюкает себя усталостью, то упустит свою последнюю схватку, и подкравшийся враг сразит его, превратив в старое ничтожное существо. Желание отступить затмит его ясность, перечеркнет всю его силу и все его знания.

Но если человек стряхнет усталость и проживет свою судьбу до конца, тогда его в самом деле можно назвать человеком знания, пусть ненадолго, пусть лишь на тот краткий миг, когда ему удастся отогнать последнего и непобедимого врага.

Одного этого мгновения ясности, силы и знания уже достаточно.


_________________________________

*Point before his eyes: здесь - в значении "гипнотизирующий ориентир".



Карлос Кастанеда
"Учение дона Хуана. Путь знания индейцев яки". Глава 3

[Мила]

Жизнь — как 25-й кадр:
Уверен, что была,
Но не заметил.

***
Провел границу между
Сознаньем и подсознаньем.
И пса позвал сторожить.

***
Прошел — плюнул.
А в следующей жизни
На тебя обрушится водопад.

***
Два раввина вдвоем
Убеждали буддиста
В своем.

***
Безнадежно упорство -
Твердит наивной душе
Каждый дзен.

***
Наблюдая этот бардак,
В пятнадцатый раз
Делаю харакири.

***
— Рука руку моет, -
Сказал чистоплотный Пилат.
И умыл.

***
Вспомнил всех,
Кто умер.
Как будто сам жив.

***
Впавши в отчаянье,
Помни: тяжело
Только первую жизнь.

***
Мама мыла Раму,
Короля, венценосного Раму,
Наместника Будды.

***
Всю жизнь в состоянье самадхи.
Меньше желаний -
Меньше страданий.

***
Ключи от рая
Потеряв,
Ищу отмычку.

***
Пока родители спорят,
Как же меня назвать,
Читаю книгу «И-Цзинь».

***
Вином становится уксус.
Дети впадают в старость.
Время отправилось вспять.

***
Внешний голос
Общался с внутренним,
Позабыв про меня.

***
Как много в нас
Разного входит.
Как вечно выходит одно.

Вадим Борейко
http://www.waylove.ru/a7058

[Игорь]

Сообщение от Мила

***
Прошел — плюнул.
А в следующей жизни
На тебя обрушится водопад.

Прошел — плюнул.
А в следующей жизни -
Муравьём в плевке.

Два раввина вдвоем
Убеждали буддиста
В своем.

Буддист улыбался, кивал.
Что с них взять? -
Омрачённые.
Оба.

Впавши в отчаянье,
Помни: тяжело
Только первую жизнь.

И каждый раз
Начинаю счёт с - "раз"

Ключи от рая
Потеряв,
Ищу отмычку.

Нашел. Открыл.
Оказалось - клозет.

А.Турчин (с)
Карлос Кастанеда
.........................
Начало. Надо вспомнить жизнь,
Во всех цветах, без чувства и печали.
Здесь вдох свобода, выдох – слизь.
Глаза полны горящими свечами.

Второе. Трудней всего начать.
Ещё трудней поверить в измененье.
Есть измененье – времени печать.
Но мы хотим другое измеренье.

Так вот, придётся двигаться.
Быстрей, чем ждёшь, и больше, чем хотелось.
За лев. плечом нас пигалица ждёт.
Ей всё равно, во что оделись.

Затем, скрипя зубами вспомнить сны,
Ну а потом во снах проснуться,
Не забывая кто такие мы,
И кто нас прикоснулся.

Затем за хвост себя поймать,
И с толку сбить бредовыми делами.
Тирана возлюбить, как мать
И внутренне молчать часами.

Потом, окинув взором жизнь,
Увидеть логики фрагменты.
И выше возлюбить отчизн
Иного элементы.

Признать, что замысел творца
Был опрокинут остриём сквозь время
Не в виде некого дворца,
А как удар, и прямо в темя.

Любой предмет теперь лишь знак,
Есть выступы на полотне иллюзий,
Особый блеск приобретает зрак
И всё сквозит присутствием аллюзий.

Теперь осталось лишь понять,
Что главная проблема здесь – внимание,
Осознанность, способность сохранять
Контроль, разрушить описание.

То есть следить за всем вокруг спокойно,
Но более, конечно, за собой,
Причём в себе исследовать дотошно
Ход восприятия. Башку держать пустой.

И никогда не забывать при этом
Какую-бо абстрактну цель:
«Я есмь», «Ура – контроль», «Позор – поэтам»,
«Не сон ли всё?», «Во всём есть щель».

Теперь с врагами разберёмся.
Четыре главных; есть ещё.
Страх первый, он сначала бьётся.
Потом уходит – это ещё что!

Есть так же ясность, коя ослепляет.
Тойсть двоюстороняя она.
Её отбросив сила наступает,
И нет сильней врага.

Помимо старости, она ж непобедима.
Иной есть уровень проблем, их три.
Весь жизни круг, привычки сила,
Иначе – быт и правила игры,

Отсюда скука, склонность к смене техник,
К растеньям силы, к сильным существам,
И тут же песнь свою заводит сексик
В своём стремленьи к гибельным местам.

О том не говоря, что мы рабы
Привычки, воспитанья, марсиан,
Устроивших из нашей головы
Какой-то скотный двор… No passaran!

Не говоря о том, что в виде пути силы
Романтики хотим, тусни,
И возбуждённых неофиток пыла,
И прочей всяческой дресни.

Другой момент рассматриваемой веры –
Путь воина, который здесь, сейчас,
Он не зависит от чудесной сферы,
Но чудом к ней приводит нас.

Здесь следуйщее вскрыто и забито:
Стремленье к жалости к себе,
Тойсть склонность ковырять корыто,
Играть на слабости, торжествовать в мечте.

Вообще, любое самопотаканье,
Зацикленность в любом кругу,
И жалость здесь изнанка величанья
Себя великим, словно Кенгуру.

Конечно, клёво быть несчастным,
А круче – быть несчастней всех.
И дело здесь не в горе частном,
А в духе времени. Лекарство – смех.

И self-importance, попросту, гордыня,
Сквозить изволит изо всех углов.
Я толст и кругл, словно дыня,
Но почему ж мой мал улов?

Плюс склонность чуять себя жертвой,
Во всём винить – но не себя,
При этом жертвой, но бессмертной;
Любить других лишь для себя.

Иль упиваться личной ролью,
На всем свою похерить власть,
Любимых наливаться кровью,
Свою на всём оставить масть.

Всё это явно чуждо воину,
Ему чужды погоны и война,
Он никогда не говорит «по-моему»,
И цель его одна –

Суть безупречность: качество свершений,
Когда ни в чём его не упрекнуть.
Не важен результат, и не до развлечений,
Но всё по-кайфу и чеканен путь.

Способность ждать, безвременность терпенья,
Внезапный, как разряд, скачок,
Готовность подавить в себе скрипенье,
Смеющийся, сверкающий зрачок.

Плюс окончательность. Сказал – и сделал.
Решение нельзя переменить.
Всё под контролем – даже смелость.
И одиночества танцующая нить.

Намеренье – игрушка для святых,
Картина мира словно кубик-рубик,
Привязанность к земле, её цветы,
Я сам как будто некий трупик.

И вот свобода – нечто без лица,
Одним касанием зовущее в иное.
И путешествие, без края, без конца,
И осознания темнеющее море.

Нагваль, который, как абстрактность,
Неуловим. Но словно бриз в лицо.
Его вторжения – всегда бестактность,
Второе силы в нём кольцо.

(Не уверяй, что будто всё забыл,
Что ничего такого не случилось,
Что к жизни снова вспыхнул пыл,
Что – чУдилось. И что – чудИлось.)

Всем капает чудесное на грудь,
Всем Дух стучит в закрытую каморку,
Все движутся, но лишь чуть-чуть,
Всем он готовит злую порку.

Пустотность. Мир как театр теней.
Сияющих обманным светом.
То ткань иллюзий, дырку сделай в ней,
Беря недвойственности метод.

А вот и сталкинг. Тихий, словно мышь,
Он нежно, мягко, ловко так крадётся.
Он терпелив, как смерть, коварен, словно сыч,
Он никогда не попадётся.

Ещё осталось написать про вызов,
Который воину как зов.
Он не несёт с собо сюрприза,
И есть лишь временный засов.

Теперь про виденье. Фигня – глядеть.
Глазам дано иное измеренье.
Энергии сияющая сеть
Несёт о всём последнее прозренье.

Как Лапин нам сказал: есть два пути -
Иль в совершенствии использовать, что есть.
Иль, это изучив, иное нарастить,
И запустить, и мощью цвесть.

Незнаю кому как, но меня Кастанеда грузит и такАя тоска наваливается, я понял что его нужно принимать о-оочень дозировано как яд, - мало там чего то "целительного". Постоянно чем то пугает.