Поиск |
Сообщения за день |
02.05.2010, 14:08 | ||||
|
||||
|
Алексей Тимошенко.
Замедлить вымирание видов на планете не удалось, несмотря на отдельные удачные операции по спасению исчезающих животных. ------------------------------------------------------- К такому выводу пришли эксперты ООН. В 2002 году 190 государств подписали соглашение, согласно которому к 2010 году планировалось снизить скорость исчезновения на Земле редких видов растений и животных. Предполагалось, что совместные усилия практически всех стран мира позволят замедлить разрушение существующих экосистем, реализовать ряд проектов по охране вымирающих видов и в итоге уменьшить наносимый природе ущерб. Или, если использовать более строгий научный язык, сократить потери биоразнообразия. Биоразнообразие. Сегодня, по приблизительным оценкам, на планете обитает свыше миллиона видов животных и примерно 300 тыс. видов растений. Причем большая часть животных относится к членистоногим, точнее, к насекомым. Сколько всего в мире насекомых, не знает никто, но то, что их число сокращается, сомнений не вызывает. Причем это сокращение заставляет беспокоиться экологов не только из-за потери объектов исследования (некоторые виды наверняка вымрут еще до того, как будут найдены), да и общефилософские соображения о сохранении природной красоты тут далеко не на первом месте. Разнообразие видов напрямую связано с устойчивостью экосистем, способностью локальных сообществ противостоять различным пагубным изменениям. Колебания численности хищников и их жертв - в норме соотношение между видами меняются, но ни один вид не истребляет другого и не вымирает сам. Неприятные с виду и, казалось бы, бесполезные насекомые могут сдерживать рост численности опасных вредителей, причем необязательно напрямую питаясь ими. Связи между видами могут быть намного более запутанны: исчезновение вида А может привести к вспышке численности вида Б, а вид Б, размножившись, истребит третью разновидность животных и нанесет ощутимый ущерб растениям, в листьях которых живет еще несколько видов. Прогнозировать все возможные взаимодействия — далеко не просто, а часто просто невозможно, поэтому идея сохранять имеющееся разнообразие стала общепринятой стратегией взаимодействия с природой и вытеснила традиционное потребительское отношение. Морозильник на будущее. Для сохранения биоразнообразия растений был построен специальный бункер в скалах Шпицбергена. Там, за Полярным кругом, хранятся образцы семян различных растений — для будущих биологических и агрономических работ. Как было раньше Вопреки распространенному мнению до второй половины XX века с охраной природы дела обстояли ничуть не лучше, чем в наши дни. Скорее хуже: предприятия зачастую не утруждали себя постройкой очистных сооружений, а редкие виды истреблялись целенаправленно. Стеллерову морскую корову и птицу дронта не спасло даже то, что они жили на удаленных морских островах — напротив, медлительные и плохо защищенные животные привлекли внимание моряков, истреблявших фауну для пополнения запасов провизии. За убитых тасманийских дьяволов (животные, над спасением которых от смертельно опасного и заразного рака бьются сейчас биологи) еще меньше 100 лет назад платили вознаграждение; новые виды завозились на осваиваемые земли без оглядки на возможные последствия, серьезно о защите окружающей среды задумались после, а не до промышленной революции. Что стало? То, что практически весь мир подписал соглашение о защите вымирающих видов, — уже некоторый прогресс. Вкупе с замедлением вырубания лесов это позволяет надеяться на лучшее. Но наряду с несколькими удачными проектами — спасением европейского бизона и черного ходулочника, новозеландской птицы — есть и множество данных, которые говорят о том, что число видов сокращается с той же скоростью, что и раньше. Причем важно отметить, что сокращение это связано именно с деятельностью человека. При природных катаклизмах вроде извержений супервулканов одновременно могут вымереть тысячи видов, но в промежутках между планетарного масштаба катастрофами естественные потери среди растений и животных должны быть сравнительно невелики. Как сообщается в журнале Science, скорость, с которой исчезают редкие виды, не снизилась. В 2003 году погибло последнее оливковое дерево с острова Святой Елены (Nesiota elliptica), в 2002 году из дикой природы исчезли гавайские вороны, в 2000 умер последний пиринейский горный козел — и это только крупные и привлекающие внимание виды. Лишь то, что проблемой охраны животных и растений стали активно заниматься, дает нам некоторые шансы увидеть через несколько десятилетий меньше новых записей в списке исчезнувших видов. |
|||
07.05.2010, 13:48 | ||||
|
||||
|
Лекарства для взрослых уродуют российских детей.
Повсеместное использование взрослых лекарств у детей в России порождает дополнительные болезни маленьких пациентов. По данным главного педиатра РФ Александра Баранова, до 80% лекарств на отечественном фармрынке не могут использоваться для лечения детей. На официальном сайте Всемирной организации здравоохранения опубликовано руководство, регулирующее перечень лекарственных детских форм. Об этом стало известно 4 мая. 9 миллионов детских смертей «По оценкам, от предотвратимых и излечиваемых болезней ежегодно в мире умирает 9 миллионов детей. Реальных улучшений ситуации в области наличия безопасных детских форм лекарственных средств и доступа к ним для многих детей в бедных странах до сих пор нет»,— пишет в руководстве Ханс Хогерзейл, директор Департамента ВОЗ по основным лекарствам и политике в области фармацевтической деятельности. Более половины этих случаев смерти вызваны болезнями, которые можно лечить с помощью безопасныхдетских лекарств: острые респираторные инфекции— пневмония (17%); диарея (17%); тяжелые инфекции новорожденных (9%); малярия (7%); и ВИЧ/СПИД (2%). В качестве альтернативы при отсутствии детского лекарства врачи и родители часто используют доли лекарств для взрослых или приготавливают самодельные лекарства, измельчая таблетки или растворяя частично содержимого капсул в воде. Это не безопасно и неэффективно, поскольку точных дозировок достичь невозможно, утверждают эксперты ВОЗ. Другие проблемы включают необходимость проведения дополнительных клинических испытаний и научных исследований в области лекарств для детей. Чем страшны взрослые лекарства? Именно с употреблением детьми взрослых препаратов связана проблема нежелательных побочных реакций у ребенка. «При этом более 70% возникающих осложнений требуют дополнительной медикаментозной коррекции, а летальные осложнения возникают у 0,32% госпитализированных пациентов»,— сообщил Сергей Зырянов. По данным сотрудников кафедры клинической фармакологии РУДН, использование off-label антибиотиков статистически достоверно удлиняет срок выздоровления (16,5±0,6 и 18,7± 0,4 дней соответственно), и чем больше назначается лекарств по количеству, тем чаще часть препаратов назначается не по назначению. «Вопрос использования лекарств не по назначению остается одним из важнейших в российской педиатрии,— рассказал главный педиатр России, директор Научного центра здоровья детей РАМН, академик РАМН Александр Баранов.— Сегодня до 80% лекарств на фармрынке не могут использоваться по назначению, поскольку никогда у детей их действие не исследовалось. Мы ставили вопрос перед Правительством РФ и Госдумой о том, что лекарства, которые мы считаем эффективными, должны быть испытаны и введены в педиатрическую практику официально». По мнению академика, проблема в том, что рынок использования детских форм ограничен и часто невыгоден производителям, а государство не управляет этим процессом. «Вопрос остается очень сложным и драматичным»,— резюмировал академик Баранов. Другая сторона медали С другой стороны часть препаратов успешно прошла исследование в педиатрии в других странах, но не было проведено клинических исследований в России. «Мы знаем о высокой эффективности, к примеру, в ревматологии нескольких биологических препаратов-агентов, дети после их назначения в прямом смысле встают на ноги. Препараты зарегистрированы для детей в США и Европе. Мы можем с их помощью предотвращать слепоту у таких пациентов, но на регистрации в РФ они находятся с декабря (2009 года), и дело с места не движется,— поясняет заведующая ревматологическим отделением Научного центра здоровья детей РАМН, профессор Екатерина Алексеева.— Клинические исследования— это 2–3 года. Потом фирма-производитель должна оценить эффективность, необходимость вхождения в рынок, потом регистрация— это еще 6–12 месяцев в лучшем случае. Все это время дети лишены современного препарата, хотя у взрослых в России и у детей в других странах его используют. Мы можем назначить такой препарат только решением комиссии и этического комитета при согласии родителей. А в регионе могут не продолжить лечения на основании того, что препарат не зарегистрирован в РФ». На вопрос как поступают в подобных случаях в странах Запада, профессор Алексеева отметила, что там врач «назначает лекарство под свою ответственность» |
|||
07.05.2010, 18:33 | ||||
|
||||
|
по поводу разлива (перефразировка) -- "Нефти всем!! задаром!! и пусть никто не уйдёт обиженным"....
|
|||