02.10.2015, 03:47
  #191
Аватар для Капля
Капля
Исследователь
 
Рег: 22.01.2009
Адрес: Москва и Подмосковье
Сообщения: 5,013
Благодарности: 6,258
Сказали спасибо 6,015 раз в 3,192 сообщениях
Капля
Исследователь

Аватар для Капля
Десять способов испортить ребенку взрослую жизнь
Светлана Скарлош

Изображение solium.ru

Родители бывают разные. Некоторые считают, что они всегда правы просто по факту своего родительства. Другие не уверены в своих педагогических талантах, читают горы литературы и изводят ребенка своей тревожностью. Есть такие, которые неожиданно обнаруживают, что ребенок уже говорит/все понимает/курит/не ночует дома, и у них начинается острый приступ воспитательной активности. В любом случае взрослые учатся быть родителями рядом со своим ребенком в силу своих способностей. И, конечно, делают ошибки по ходу этой учебы. Некоторые ошибки настолько типичны и популярны, что складываются в узнаваемые сценарии и становятся фундаментом проблем человека уже во взрослом возрасте.

Сцена 1. «Ты же мальчик»

Лето. Бетта. Пансионат. Мама тащит за руку орущего мальчика. И громко ему говорит: «Ты почему плачешь? Ты же мальчик! Мальчики не плачут. Ты когда-нибудь слышал, чтобы папа плакал? Или ты хочешь стать девочкой?!» Мальчик испуганно замолкает.

Мальчики не плачут, мальчики умирают от инфарктов в 35–40 лет. Запрет выражать чувства по половому признаку — общее место в воспитании детей. Девочка, например, не дает сдачи, не защищается, не грубит. Ей вообще в идеале не положено злиться. Ее тут же одергивают: «Ты же девочка!» А если девочка плачет, к этому не стоит относиться серьезно: всем известно, что это просто истерики и капризы, к которым женщины склонны с раннего детства. Таким образом, с одной стороны, мальчик, «который не плачет», не имеет доступа к своим собственным чувствам (чтобы не плакать, нужно перестать чувствовать, что тебе больно). А с другой стороны, он не может воспринимать всерьез и чувства девочки (своей будущей жены): она плачет не потому, что ей больно, а потому, что она девочка, — а они просто капризные истерички от природы.

Сцена 2. «Мать от тебя уйдет»

Там же. Мать, ребенок. Мальчик лет четырех на высоком, метра два, каменном бордюре. Мать стоит снизу и протягивает руки: «Прыгай!» Ребенок не прыгает — боится, плачет. Мама раздражается и приказывает прыгать, с каждым словом в голосе появляются стальные нотки: «Мать тебя поймает! Прыгай, кому говорю! Ты что, матери не доверяешь?!» Мальчик заходится в истерике. «Тогда мать сейчас от тебя уйдет!»

Безопасность и надежность в этом мире отсутствуют по определению. Ни на кого полагаться нельзя: даже мать может уйти как раз в тот момент, когда она больше всего нужна — когда страшно. Доверять никому нельзя, а собственных сил, чтобы справиться, явно не хватает. Но в будущем придется полагаться только на себя. Попросить о помощи — невозможно. Все равно не помогут — еще и по голове получишь. Вообще «уход» матери как средство воздействия на ребенка довольно распространенный прием: никого на улице не смущает, когда родители зло рычат: «Так, мы ушли, а ты тут оставайся сам!» Прохожие, как правило, еще и подыгрывают родителям, заявляя (в шутку, конечно): «Мы сейчас заберем этого мальчика себе, раз он маму с папой не слушается!» Но ребенок таких шуток не понимает: для него это вполне серьезные угрозы. И в дальнейшем он просто не будет верить в то, что существуют прочные привязанности между людьми — его всегда могут бросить, если что-то пойдет не так.

Сцена 3. «Такой ребенок ***** мне не нужен»

Супермаркет. Ребенок капризничает, что- то выпрашивает. Мать в ярости, отец нервно пританцовывает и грозно поглядывает на мать: «Сделай с ним что-нибудь!» Мать шипит на ребенка: «Если ты сейчас же не прекратишь, мы обменяем тебя на другого мальчика, который умеет себя нормально вести. А тебя сдадим в детдом!»

Вариации на тему: «родим другого ребеночка», «отведем к дяде милиционеру», «отдадим цыганам». Посыл прозрачен: ты нужен нам только в том случае, если оправдываешь наши ожидания, если не мешаешь нам, если с тобой легко. Чтобы выжить, ребенку нужно быть удобным. Не отсвечивать. Не орать. Не хотеть ничего такого, чего не хотят его родители. Наказание смерти подобно — в качестве наказания выступает отвержение. Во взрослом возрасте такой человек будет либо пытаться «заслужить» право быть рядом со значимыми людьми, угадывая то, каким они хотят его видеть (бесперспективная задача). Либо научится сам отвергать всех заранее — чтобы не оставить такого шанса тем, кто может оказаться рядом. В опасной близости. Потому что близость, в которой отвержение рабо-тает как «волшебная кнопка управления», конечно, опасна. И не только для ребенка — для взрослого человека тоже.

Сцена 4. «Маме из-за тебя плохо»

Мама часто болеет. У нее мигрень, бессонница, расстройство желудка. Каждый раз, когда дочь делает что-то не так, как хотелось бы маме, у мамы обострение. Плохо закончила четверть — мама лежит пластом. Дружит не с теми ребятами — у мамы понос. Нет, мама не ругается — она же очень любит дочь, она не станет повышать на нее голос. Она — жертва, заложник своей материнской любви, притом очень хрупкая жертва, с которой нужно всегда бережно обращаться. Иначе она может даже помереть от того, что дочь отказалась поступать в институт или решила обрезать косу и сделать пирсинг.

Регулятором таких отношений выступает токсичное чувство вины: ребенок привыкает чувствовать ответственность за любое недомогание матери, даже за то, что она несчастна. И даже в том случае, если несчастна она из-за того, что развелась с папой. Этот шантаж покрепче угроз и скандалов. Потому что вперед выставляется «любовь». Отвечать на эту «любовь» означает изо всех сил соответствовать. Иначе ребенок становится палачом своей матери. А быть палачом такого уязвимого и любящего человека — непомерное испытание не то что для ребенка, но и для взрослого человека. В результате дочь так и будет «беречь мать» ценой собственной жизни. А в своих личных отношениях (если они вообще возникнут) будет либо воспроизводить стратегию матери и «любить до смерти» (своей) партнера, либо шарахаться от любой близости, потому что близость непременно связана с чувством вины и несвободы.

Сцена 5. «Я сейчас позову отца»

Обычная двухкомнатная квартира. Мать ссорится с ребенком, ребенок огрызается, отказывается подчиняться. Отец смотрит телевизор. «Сейчас позову отца!» — угрожает мать. И следом: «Николай! Иди сюда! Ты посмотри, он меня ни в грош не ставит!» Николай морщится (это привычный сценарий в семье) и делает звук погромче. «Ты отец или нет?! — взвывает мать. — Прими участие в воспитании сына! Или тебе все равно?!» Николай нехотя поднимается, он уже зол — не на сына, на безысходность, выходит на кухню, дает подзатыльник ребенку, отбирает у него планшет. Скандал выходит на новый уровень. Хлопанье дверями, мат. «Что вы все такие нервные? — удивляется мать. — Можно же по-хорошему все решить, зачем обязательно скандалить?»

Роль отца тут — кувалда. Если он откажется, то получит статус «плохой отец». И в качестве бонуса — ссору с женой. Построить нормальные отношения с отцом у сына минимальные шансы. Но в таких семьях это и необязательно: когда сын подрастет, мать скорее всего станет также натравливать его на отца. Ребенок усваивает манипулятивную стратегию решать все сложные вопросы «через третьего». Реализоваться это может как угодно: например, в хронически «треугольных отношениях», когда он может жить спокойно только в раскладе, где отношения друг с другом выясняют жена и любовница. Или мама и жена. Другой вариант — он и сам станет таким же «прикладным скандалистом», как отец.

Сцена 6. «Ты что, маму не любишь?»

На приеме у психолога мама и шестилетний сын. «Вот скажи тете, почему ты так себя ведешь?» — строго говорит мама, будучи абсолютно уверена, что психолог сейчас быстро поможет «поставить ребенка на место». Мальчик смотрит исподлобья. «Молчишь? Может, потому, что ты маму не любишь? Отвечай! Не любишь?!» Ребенок начинает всхлипывать. Психолог временно спасает ребенка от мамы.

Эта манипуляция успешно используется и тогда, когда ребенок давно вырос. В ответ на попытки жить собственной жизнью, а не руководствоваться маминым мнением по всем вопросам, уже взрослый сын или дочь получают трагическое, с надломом: «Конечно, я плохая мать. Поделом мне — собственному ребенку стала не нужна!» — «Ну что ты, мам, конечно, мы проведем лето на даче/не будем менять квартиру/назовем внука так, как ты хочешь». Сепарироваться от такой матери предельно сложно: чувство вины изрядно мешает. Любовь у такого ребенка — это плотная зависимость от другого человека. И он скорее всего будет либо действовать по привычному с детства сценарию, либо избегать близких отношений, потому что одной такой мамы — больше чем достаточно.

Сцена 7. «Так, все понятно»

Двор. Детская площадка. Девочка лет пяти хочет продолжить игру, а мама пытается увести ее домой. Девочка капризничает, мама не справляется. Голос мамы становится зловеще-таинственным. «Та-а-а-ак… — шипит мама, — все поня-а-атно.... Ну хорошо… Так и запи-и-ишем…» Девочка умолкает, начинает нервно ерзать, забывает про игру. Мама победила.

Что означает эта угроза? Куда запишем? Что из этого следует — расстрел или не купят конфет? Все это покрыто для маленького ребенка мраком. Угрозу невозможно классифицировать, а значит, невозможно как-то к ней отнестись. Но главный посыл — «со мной можно сделать что- то страшное, настолько страшное, это даже непонятно что» — работает отлично. Во взрослом возрасте такие дети часто приписывают другим людям власть над собой, им страшно говорить «нет», страшно бунтовать и отстаивать свое мнение — мало ли чем это может закончиться.

Сцена 8. «Посмотри на Сережу»

Вечер. «Ты сегодня читал?» — спрашивает мать сына-школьника. В ответ слышится что-то невнятное. Вздох матери. «А Сережа, сын Лидии Степановны, даже больше программы читает! На концертах выступает, потому что лучший ученик в музыкальной школе. И маме радость, и будущее у человека…» Сын молчит и ненавидит Сережу, а мама делает «контрольный в голову»: «Ох, весь ты в дядю Сашу пошел, такой же непутевый. Даже внешне на него похож».

Вроде бы уже на каждом заборе написано, что сравнивать своего ребенка с чужим, да еще и в пользу чужого — провальный педагогический ход, который кроме обиды, агрессии и неуверенности в себе ничего ребенку не дает. Тем не менее такой «Сережа» есть в анамнезе почти у каждого. Послание тут зашито понятное: «Не очень ты у нас удачный вышел. Так себе. Другие получше будут». Надо ли говорить, что ненависть к «Сереже» не спасет этого ребенка от того, чтобы бесконечно сравнивать себя с другими. Такие сравнения вряд ли украсят жизнь. Да и другие будут всегда оказываться либо на недоступной высоте, либо настолько ничтожными, что не о чем с ними разговаривать. Одиночество и проблемы с самооценкой — вот плоды такого рода установок.

Сцена 9. «Главное — ничего не трогай!»

На приеме у психолога мама с ребенком лет шести. Ребенок рассматривает плакат, а мама каждую минуту повторяет: «Главное — ничего тут не трогай! Не бегай! Не вздумай уронить вазу! Разговаривай тихонько! Ты всегда такой непослушный, я же знаю, чего от тебя ждать!» Мальчик и не собирается трогать, шуметь и бегать, но маму это не останавливает. Она обращается к психологу: «Вы видите, как мне с ним тяжело? Нужен глаз да глаз! Ни на минуту не расслабишься!» Минут через пятнадцать маминых причитаний мальчик все-таки начинает активные действия, и мама выдыхает: теперь все на месте, можно одергивать ребенка на законных основаниях.

Похоже, ребенок должен непременно соответствовать тому сценарию, который есть у матери, чтобы мама могла его реализовывать («это подвиг — быть матерью такого непоседливого мальчика, мне постоянно приходится беспокоиться»). В такой ситуации ребенку очень сложно научиться понимать, что же происходит с ним самим на самом деле, чего он хочет. Он «подключен к маме» — она провоцирует его на определенное поведение и регламентирует, какой он. Если все-таки по мере взросления, через шумы, до него донесутся собственные желания и ощущения, ему предстоит сложный процесс отделения от мамы. Если нет — может получиться как в том анекдоте: «Мама, я замерз?» — «Нет, ты хочешь кушать!»

Сцена 10. «Я лучше знаю, что тебе нужно»

Студия рисования. Мама записывает дочку двенадцати лет на занятия. «Как тебя зовут?» — спрашивает преподаватель у девочки. «Анечка», — отвечает мама раньше, чем девочка успевает открыть рот. «Ты хочешь научиться рисовать?» — опять обращается учительница к Ане. «Да, конечно! У нее есть данные, она так красиво в детстве рисовала! И у меня есть способности, это наследственное», — мама снова успевает раньше дочки. Учительница делает третью попытку: «А что ты любишь рисовать больше всего?» Но девочка уже и не пытается отвечать. Мамин голос сбоку: «Надо сначала научиться, технику поставить, а потом будет ясно, что любит». Девочка с тоской смотрит в окно, и есть подозрение, что рисовать она вообще не хочет.

Еще Альфред Адлер, известный венский психолог, современник Фрейда, писал о том, что гиперопека ведет к формированию инфантильности и комплекса неполноценности. Некоторые родители называют это «большой родительской любовью», но на самом деле они, так сильно опекая ребенка, пытаются прожить жизнь вместо него. Послание здесь чудовищное: «Ты не справишься, ты не способен, я все сделаю для тебя и за тебя, посиди в сторонке. В пределе — не живи». Такие дети, вырастая, строят созависимые отношения и часто страдают наркоманией (это самый простой способ «не жить»). Сепарацию с родителями такого типа можно смело приравнять к подвигам Геракла.

источник
Капля вне форума  
27.10.2015, 15:46   #192
Аватар для Капля
Капля
Исследователь
 
Рег: 22.01.2009
Адрес: Москва и Подмосковье
Сообщения: 5,013
Благодарности: 6,258
Сказали спасибо 6,015 раз в 3,192 сообщениях
Капля
Исследователь

Аватар для Капля
Синдром спасателя
Ника Батхен

«Требовать благодарности глупость, не быть благодарным — подлость», — гласит известный афоризм. Однако на деле поступок, заслуживающий благодарности, часто оборачивается взаимными обидами, упреками и несбывшимися ожиданиями. Почему? Да потому, что отнюдь не за всякую помощь хочется говорить спасибо.

Оказать содействие ближнему своему легко и приятно. Уступить место в метро, одолжить пятисотку до зарплаты, помочь поднять коляску с малышом или спустить тяжелые сумки. Купить пучок укропа у старушки, подать милостыню маленькой чумазой нищенке, покормить бездомных котят, выкинутых в подъезд. Передать в фонд погорельцев и беженцев все ненужные старые платьица, чепчики и ползунки, из которых уже выросло трое детишек. Распространить объявление о закрытом питомнике овчарок или трехмесячных лисятах, которых собираются усыпить, поддержать перепостом историю о пяти этажах младенцев-отказников в больнице, изо всех сил включиться в сбор денег на лечение умирающего ребенка уникальными китайскими травами по старинной даосской методике, которая непременно спасет…

Человек помогающий ощущает себя значительным и нужным, его жизнь наполняется смыслом. Всегда есть дело, тема для разговоров, повод для того, чтобы не заниматься необходимыми, но такими скучными и неприятными повседневными вещами — бытом, супругом, детьми. Есть куда более важные проблемы — судьба одинокой несовершеннолетней мамочки, поссорившейся с родителями, жизнь щенка с переломанной лапкой, которого люди-сволочи бросили на даче, брак подруги, звонящей в сотый раз на день пожаловаться на мужа, запрещающего ей пить коньяк. И, конечно же, нестерпимая алчность тех, кому приходится помогать, ка-те-го-ри-чес-кий отказ выполнять простые требования и принимать очевидные условия, на которых бедняжку намереваются тащить в светлое будущее. Скромный автор, конечно же, утрирует и передергивает, но увы, тема выросла не на пустом месте.

Стремление помогать естественно для человека — даже первобытные люди выхаживали своих инвалидов, кормили стариков и защищали беспомощных. Именно альтруизм помог стаду приматов превратиться в племя, позволил матерям дольше заботиться о младенцах, патриархам передавать мудрость, а рисовальщикам на стенах и резчикам по кости — создать первые шедевры. Однако даже в те темные времена помощь редко была бескорыстной. Идеальное милосердие, согласно евангельскому «У тебя же, когда творишь милостыню, пусть левая рука твоя не знает, что делает правая», — удел немногих. Как правило, мы помогаем другим по своим, сугубо личным причинам. И не надо упрекать себя за эгоизм.

Самовыражение через помощь — одна из самых частых мотиваций. Когда чудом выходит достать необходимое лекарство, отыскать сироте родителей, спасти безнадежно больного звереныша — это невероятно повышает самоооценку. Однако без должного контроля любование собой-спасителем затмевает интересы того, кому хочешь помочь.

Повторение опыта, проработка своих проблем заставляет нас протягивать руку людям, оказавшимся в сходной ситуации. Помогая человеку найти работу, справиться с болезнью, встать на ноги после развода или потери мы ещё раз переживаем свою победу или анализируем поражение, используем ностальгический опыт прошлого. Эта мотивация вредит редко — если не забывать, что чужие люди это не мы, и наш опыт не применим к ним в точности.

Бегство от проблем позволяет забыть, что у нас на самом деле все сложно. Помощь другим — особенно эффективная, вызывающая уважение и восторг — мощнейший источник сил и энергии, и, вытаскивая других, действительно можно выбраться самому… Или втянуть окружающих в свои проблемы, отягощая каждый поданный стакан воды заунывными жалобами и требованиями дать что-то взамен.

Одиночество, в общем, хорошая мотивация. Вспомните крокодила Гену, Чебурашку и их веселую стройку. Помогая другим, можно найти друзей, людей, близких по духу, сделать мир лучше. Лишь бы не использовать объекты помощи как заплаты для душевной боли или зеркала, с которыми можно поговорить о себе и своих проблемах.

Контраст — повод для миллионера кинуть тысячную купюру в шляпу нищему музыканту, а богатой тетушке — пригласить в круиз бедную племянницу. Я благополучен и сыт, так сыт, что могу поделиться, посмотри на меня и позавидуй моему счастью. Такая помощь бывает полезна… вот только те, кому помогли, крайне редко чувствуют благодарность.

Доминирование позволяет реализовать потребность в контроле и власти. Помогающий «берет в свои руки» человека, которому стремится помочь и начинает распоряжаться его жизнью, временем, едой, интересами. Иногда это необходимо — если объект помощи временно или постоянно недееспособен, болен, в глубокой депрессии, в серьёзной опасности. Но грань между необходимостью и насилием очень тонка.

Зависимость — судьба жен алкоголиков и мам великовозрастных бездельников. «Он без меня пропадет» — и все ресурсы семьи, включая помощь от здоровых родственников, спускаются в бездонную бутылку или игровой клуб.

Изображение solium.ru

Естественно, этот перечень не исключает альтруистических и бескорыстных мотиваций. Однако, стоит быть с собой честными — почему вы хотите помочь тому или иному человеку, животному, проекту, мероприятию, что побуждает вас вкладываться и работать? Когда чувства понятны и мотивации прозрачны, и вам, и тем, кто рядом, становится намного легче.

Запомните первое правило спасателя — «сперва надеваем жилет на себя». Чтобы помогать другим, нужно сначала постараться помочь себе, обеспечить минимум комфорта и благополучия, разобрать свои проблемы или хотя бы начать работу над ними. Это необходимо, чтобы помощь другим шла не за счет близких, родственников и друзей, чтобы не выжигать себя зря — чем меньше сил, тем тяжелее понять, когда следует остановиться. И все ресурсы ухнут впустую.

Убедитесь, что помощь действительно требуется, что вы не поддерживаете шарлатанов, мошенников и преступников, не работаете на фишинговый сайт или службу платных эсэмэсок, не подпитываете своими ресурсами чужие проблемы. Покормить подброшенных котят — это прекрасно, но они станут пачкать в подъезде, болеть, расти — их нужно пристроить или поместить в приют, а не пакетик «вискаса».

Помощь ближнему требует взаимного уважения и терпения, соблюдения границ и договоренностей. То, что вы помогаете человеку, не дает вам права обсуждать его и осуждать, делиться с друзьями или публично вывешивать в блоге подробности его быта, личной жизни, финансовых проблем, диагнозов. И не дает ему права ежедневно звонить вам в два часа ночи, требовать, чтобы вы бежали навстречу и немедля решали все его проблемы так, как ему удобно. Вы не должны давать больше чем готовы дать, и в любой момент можете отказаться. Но и ближний может отвергнуть ваши дары.

Каким бы искренним ни был ваш жест доброй воли — возможно, он просто не нужен. Голодному человеку не поможет самый прекрасный в мире кружевной платочек, замерзшему — лучший в мире сонет, бездомному — ужин в дорогом ресторане. Прежде чем дать или сделать — убедитесь, что вы даете и делаете то, что необходимо, а не следуете своим желаниям и понятиям. Но и этого порой недостаточно.

К сожалению, человеку нельзя помочь, если он не хочет помочь себе сам. Очень тяжело принять, но некоторые люди предпочитают оставаться на своих тонущих кораблях. И всякий взрослый дееспособный человек может принять решение отказаться от помощи вообще или вашей помощи в частности, не выполнять ваши условия и рекомендации, не следовать правилам. Отпустите его. Просто отпустите.

И да, требовать благодарности — глупость. Если вы не оговорили в граммах, рублях, сантиметрах минутах и прочая плату за вашу помощь, вам в ответ могут не дать ничего, или дать то, что вам совершенно не нужно. Или выплеснуть на голову страх и обиду, зависть и раздражение, злость на несправедливый мир… Ну и пусть.

Хочется помочь, сделать что-нибудь — делайте. Делайте ради себя, ради Бога, ради мировой справедливости и жизненных принципов, ради того, чтобы этот паршивый грязный котенок превратился в роскошного сибирского домашнего котищу, чтобы бабушка купила себе хлеба и молока, а подключенный к трубкам малыш поехал домой, к маме. Делайте, сколько можете, сколько считаете нужным, слушайте разум, но не закрывайте сердце. И ваша помощь станет истинным благодеянием!
Капля вне форума  
07.01.2016, 13:57   #193
Аватар для Капля
Капля
Исследователь
 
Рег: 22.01.2009
Адрес: Москва и Подмосковье
Сообщения: 5,013
Благодарности: 6,258
Сказали спасибо 6,015 раз в 3,192 сообщениях
Капля
Исследователь

Аватар для Капля
Ученик: Мне трудно принимать решения. Есть ли какая- то практика, которая может помочь?

Дзен-мастер Ву Бонг: У меня есть секретная техника, которой я учу уже несколько лет. Возьми монетку и подбрось её. К тому моменту, как ты её поймаешь, ты обычно уже знаешь, какой стороной ты хочешь, чтобы она упала. Даже не нужно на неё смотреть. Просто делай это!
С позиции выгодной дистанции большинство решений не так важны. В любом случае будет хорошо. Почему ты делаешь то, что ты делаешь, — это самое важное. Это для меня или для других? Если твоё направление ясно, тогда твой выбор тоже ясен. Но иногда ты не можешь решить, что полезнее, — тогда брось монетку. Это нормально.

Мастер Дзен Ву Бонг
Капля вне форума  
09.01.2016, 14:19
  #194
Аватар для Капля
Капля
Исследователь
 
Рег: 22.01.2009
Адрес: Москва и Подмосковье
Сообщения: 5,013
Благодарности: 6,258
Сказали спасибо 6,015 раз в 3,192 сообщениях
Капля
Исследователь

Аватар для Капля
Интервью с актрисой вроде бы не в этой теме должно быть, однако, если увидеть в ее мировосприятии некий баланс между "выходом из сценария" и уважением, принятием взаимосвязей и влияния семьи, то самое место здесь)
=====

Тильда Суинтон: «Мне повезло – я не красавица»

Изображение solium.ru

Жизнь и люди осыпают ее лестными характеристиками и дарами. Актриса-хамелеон. Марсианка. Андрогин. Звезда новаторских фильмов. Модель самых смелых фэшн- и фотохудожников. Женщина, неподвластная времени. Национальное достояние Британии. Обладательница «Оскара»… Встреча с Тильдой Суинтон, которая равнодушна к подаркам.
Интервью Виктория Белопольская


Молочно-белая кожа и светлые брови и ресницы не делают ее бесцветной. 180 см роста не делают ее дылдой. Широкие плечи – что бы она там ни говорила («Ко мне часто обращаются «сэр», а в аэропорту однажды меня досматривал мужчина») – не намекают на мужеподобность. Ее длинноногая фигура идеально пропорциональна, ее белокурость стильна, ее глубокий грудной голос сообщает дополнительную значительность тому, что она говорит. Мы встречаемся под зонтиком в журналистcкой столовой на пляже – Суинтон сама выбрала это место. Хотя я боялась, что там, среди коллег, у меня возникнет немало конкурентов. Но лауреат «Оскара» и «Золотого глобуса» убеждена, что она мало кого интересует. Хотя в конкурсе Венецианского кинофестиваля у нее фильм – «Большой всплеск». И не просто еще один фильм в ее фильмографии, а своего рода бенефис: она играет рок-звезду, взявшую паузу в карьере, но не утратившую таланта всегда оказываться в центре внимания. Странно, но с самой Суинтон в черных очках за столиком с мохито – все наоборот. Она будто умеет выключать это свое свойство. И действительно не привлекает внимания. Она славится умением одеваться и симпатией к дизайнерам, которые «могут делать что-то кроме минималистских костюмчиков в талию». И действительно, бело-бежевое полосатое платье, открывающее нижнюю часть спины, – достойная антитеза самодовольной женственности Шанель. Однако, чтобы носить такое, нужно иметь осанку Тильды Суинтон и ее непринужденную уверенность в себе. Будто она сама – то наименее значительное, о чем ей следует думать.


- О вас так часто говорят, подчеркивая ваше своеобразие: внешность пришелицы из космоса, красота абсолютная, не связанная с полом. Космическая отстраненность. Как вы к этому относитесь?

Тильда Суинтон:

Не понимаю, что в этом всем особенного? Ведь все иногда чувствуют себя инопланетянами? Разве нет? Вот вы разве никогда не чувствуете себя так, будто вы с другой планеты?

- Нет. Планета, на которой мы с вами разговариваем, определенно моя родина.

Т. С.:

- Странно. Мне казалось, все… Не знаю, может быть, потому что я… я всю свою жизнь считаю приключением. Работа для меня не профессиональное занятие, а особое времяпрепровождение. Я никогда не считала и не считаю себя профессиональной актрисой, это у меня такое приключение. Моя семья – плод любви, а любовь по определению приключение. Дети – это чудесный опыт, то есть опять же приключение. А ведь между тобой и тем, что с тобой приключилось, есть некоторая дистанция, согласитесь. Не отстраненность, а расстояние. Не то чтобы я не считала свою жизнь своей. Я просто ощущаю ее не судьбой, не делом, не ношей. А… авантюрой. Может, поэтому я никогда и не старалась достичь чего-то особенного. Просто мне нравится делать то, что я делаю, среди тех людей, с которыми я это делаю. Знаете, я тут недавно нашла свои детские дневники и среди них мое письмо себе 80-летней, которое я написала в 15 лет. Знаете, что там? «Дорогая я, надеюсь, ты прожила эту длинную жизнь и всегда была окружена чудесными собаками и прекрасными друзьями». И это именно то, как я живу сейчас. Далеко от собственных голливудских и лондонских дел – на севере Шотландии, у моря, полчаса на машине от Инвернесса. У меня четыре собаки, куры, огород с морковью, которую вечно жрет какая-то зеленая тля, и только прекрасные люди вокруг.

Это, видимо, и называется цельность личности.

Т. С.:

- Или – вечно действовать вопреки ожиданиям. Не осознанно, а просто в силу своей природы.

- Вы имеете в виду ожидания своей семьи – аристократической, прочно утвержденной в общественных верхах Шотландии? Вы бунтовали против семейных установок?

Т. С.:

- Да нет, мои родители были достаточно мудры, чтобы удовлетвориться тем, что их дети просто счастливы. Но в виду указанных вами свойств нашей семьи существовали неколебимые устои. Например, обязательность частной закрытой школы для детей. Я терпеть не могу «Гарри Поттера» именно за фетишизацию закрытых школ. На самом деле там одно насилие над человеком, над личностью. Жизнь в концлагере запретов. Моей однокашницей была Диана Спенсер, будущая принцесса Диана. Уверяю вас, она страдала не меньше моего. Потому-то своих детей ни в какие такие школы и не отдала. Я сама основала у нас в Нэрне школу вальдорфского типа. Она воспитывает человека, а не члена сообщества. Социально ответственную личность, а не бездумного фундаменталиста. Быть человеком важнее, чем продолжать традиции, я уверена. Но пока я была ребенком, подростком, в нашей семье предполагалось, что я закончу Кембридж и… выйду замуж за герцога. Не потому что родители этого так уж страстно желали, а потому что это логично и традиционно. Но и в Кембридж на политологию и английскую филологию я поступила после двух лет в Африке – волонтерствовала учительницей, и в Кембридже под влиянием своих любимых левых профессоров вступила в компартию, и после Кембриджа не вышла замуж за герцога. На меня никто не давил, потому что я женщина. Папа мой, конечно, имеет титул пэра и бывший лорд-наместник графства Беркшир. Но главное, что он военный, генерал-майор, все мужчины нашей семьи во многих поколениях, которые можно проследить вплоть до IX века, были так или иначе военными. Трое моих братьев закончили ту же военную школу, что отец и дед. А я была девочкой, и от меня ожидалось – правда, довольно вяло – это самое герцогство. Но когда стало ясно, что я вряд ли сделаю блестящую партию, семейная ставка на меня была отменена.


- А как родители отнеслись к вашей профессии… простите, вашим занятиям? Все-таки «Золотой глобус», «Оскар», премия Британской киноакадемии…

Т. С.:

- Черт, не знаю… Мне просто в голову не приходило интересоваться. Понимаете, они никогда не ставили отношения с нами в зависимость от наших социальных успехов. В моем случае, конечно, родители были бесконечно далеки от моих увлечений – компартия, авангардное искусство, перформансы, съемки в жутко художественно-новаторских фильмах Дерека Джармена, я ведь за восемь лет сыграла в семи его картинах. Отец тогда посмотрел «Караваджо» и только пожал плечами. Я хохотала над выражением его лица – озадаченным и страшно серьезным! В общем, это было так далеко от них. Я ушла в некий абсолютно чуждый им мир. Вот теперь думаю: в какой мир должны уйти мои дети (вообще-то пока им 18, они хиппи и ниспровергатели всех устоев), чтобы я считала его абсолютно чуждым? Наверное, стать бухгалтерами по профессии и фашистами по убеждениям! Я задала себе вопрос: что бы я чувствовала? И ответила: все ту же любовь. Я продолжала бы их любить. И мои родители поступили так же.

- Вам никогда не приходилось пользоваться преимуществами своего происхождения?

Т. С.:

- Я пользовалась, да. Думала стать профессиональным игроком на скачках. Это было бы очень в наших традициях. Вы улыбаетесь, а ведь я серьезно. У меня наследственное знание о лошадях. У моего дедушки был старый садовник, Берт. Я дружила с ним, когда была подростком. Он разбирался в лошадях по-настоящему. И научил меня распознавать победителей. Стать, стиль хода, как лошадь держит голову – по разным параметрам. И когда я оказалась в Лондоне, я года два вообще не зарабатывала кроме как на скачках. Нет, я активно снималась у Джармена и в театре что-то делала, но заработком были скачки. Однажды на лошади по кличке Нечистая Сила выиграла столько, что я жила на это год. И думала так жить всегда – лошади, экспериментальный театр, кино на копейки, но великое.

- И не строили никаких планов?

Т. С.:

- Какие планы? Я не ощущала себя актрисой, думала, я просто участница перформансов, представлений, как их ни называй – спектакль, фильм… У меня специальная внешность – я не выгляжу в кино как человек, я выгляжу как человек с картины. Этим, видимо, и привлекла Дерека (Дерек Джармен первым доверил Суинтон значительные роли в своих фильмах. – Прим. ред.), он ведь был сначала художник, а уж потом режиссер… Я никогда не была красоткой и считала это везением. Красота – большое давление, обязательно заставит себя использовать, манипулировать собой. Мне нравилась идея отключить в себе всякую сексуальность. Я – человек, который может стать арт-объектом. У меня не могло быть никаких гарантий. Да мне они и не нужны. В двадцать пять я мечтала стать 40-летней. Что-то мне подсказывало: после сорока и наступит мое время. И до сорока старалась не высовываться, избегала главных и особенно романтических ролей. Да я и вообще не строю планов. Я ведь не делаю карьеру, я живу. У меня вместо карьеры – целая жизнь. Ни к каким профвысотам я не стремлюсь. Наоборот – стараюсь, чтобы от меня не устали. Я благодарна «Диснею» за то, что выбрали меня на роль Белой Ведьмы в «Хрониках Нарнии» и показали его по миру на 700 миллионов. Но исключительно потому, что нет лучше рекламы для «Караваджо», «Что-то не так с Кевином», «Выживут только любовники», чем диснеевский фэнтези-блокбастер. Мой Голливуд – это большая рекламная кампания моих настоящих фильмов.

- Кстати, о «Что-то не так с Кевином». Вы там играете мать, которую легко назвать плохой. Во всяком случае, особую мать. У вас вообще много ролей матерей. Даже кажется, что это ваша отдельная тема. Сказалось ваше материнство, ваши взаимоотношения с матерью?

Т. С.:

- Нет, это не потому, что у меня есть дети. А потому что у меня, да, была мама. У нас были нормальные отношения. Но с годами мне все больше хочется ее понять. Поэтому-то я люблю поставить себя в разные «материнские» ситуации – спасать своего сына, возможно, убийцу, как в «На самом дне», простить сына – убийцу твоей семьи, как в «Кевине», понять, что это за мир, в котором живет твой ребенок-мечтатель, как в «Дурной привычке», изменить материнскому долгу, как в «Я – это любовь»… С годами я все больше чувствую связь с родителями, со своей семьей, со всеми поколениями этого воинственного шотландского клана. Раньше я скорее отрицала ее. Я – это я. Сама за себя отвечала, на происхождение и наследственность не кивала…

- А теперь киваете?

Т. С.:

Не киваю. Но чувствую связь и уважаю ее. Знаете, я снималась в «Выживут только любовники», фильме о тех, кто живет вечно, о вампирах. А в это время умирала моя мама. Я снималась 3 дня, прыгала в самолет и неслась в Шотландию, потом опять 5 дней и самолет… Видела, как мама умирает, и ничего не могла сделать. Не чтобы она жила. Чтобы скорее перестала мучительно умирать. Хорошо желать пожилым долгих лет жизни, когда ты молод или хотя бы в силах. А старость, глубокая старость – это такая ноша, которую тащить невыносимо. Я смотрела на маму и все думала: какую полицию смерти мне вызвать, чтобы весь этот ужас для нее кончился? А потом поняла – во мне говорит горская шотландская витальность, мой клан, выбиравший быструю смерть на поле боя. Я именно это тогда почувствовала – силу генов в себе.

- А мне казалось, в подобных случаях мы думаем скорее о том, что после смерти. И надеемся, что умирающим любимым там будет лучше, легче…

Т. С.:

Мы – это не те, кто до сих пор остается в чем-то коммунистом, а значит, и атеистом. И не те, кто чувствует себя до мозга костей шотландцем, хайлэндером, горцем. Не пытайтесь спросить меня о вере. Бог… Мой бог снимает мультфильмы. Его зовут Хаяо Миядзаки. Он почти бог и в нашем доме. Потому что доказывает: искусство сильнее физики. Потому что создает невероятный мир. Не идеальный, в нем есть и смерть, и лишения, и страдания, но такой полный, будто это мир, альтернативный нашему, реальному. Если я буду в коме, просто сыграйте для меня музыку из «Мой сосед Тоторо»… Голубое небо, облака и эта музыка… Или из «Ветер крепчает»… Кимоно и зонтик удаляются по аллее – художница умирает от туберкулеза… музыка… И я сразу очнусь.
Капля вне форума  

Сценарии жизни Сценарии жизни - Рейтинг темы: 5.00 из 5.00 проголосовавших: 5
Теги
как выйти из сценария
Опции
Оценка этой теме
Оценка этой теме:


 

 

Powered by vBulletin® & Vbadvanced CMPS. Copyright ©2000 - 2024, Jelsoft Enterprises Ltd.
Перевод: ZCarot, Lazek, Ramjes. Системная поддержка: AbiGeuS, VBsupport.org Solium.ru: Copyright & Copyleft

Solium был основан 1 февраля 2006 года, как объединяющий просветительский проект на стыке областей. Он помогает заглянуть в "сверхъестественную" часть нашей жизни, чтобы лучше понять самих себя и руководствуясь этим знанием, образовать гармоничное и светлое будущее в едином Содужестве заинтересованных людей. Присоединяйтесь?

После регистрации Вы сможете создавать свои темы и отвечать на сообщения.

Яндекс.Метрика
проверить доступность