[Статус]

…. Да это довольно смелая мысль, что сквозь катаклизмы постигавшие нашу планету проходили лишь те существа которые были достаточно «раз-умны» (не утратили возможности думать или развили ее) в преддверии катаклизма, либо предел возможности их организма был выше амплитуды самого катаклизма. Повторю что употребляя слово существо я имею ввиду любую жизнь.
Вернусь к существам развившим способность обучать. Как можно представить развитие этой способности? Мне видятся такие пути.
Я выжил потому, что мне помогло то-то и то-то и этому я научу своих детей потому , что так поступить диктует мне …. (не буду писать сами вставите что считаете правильным )
Или потомство погибло потому, что произошло то-то и то-то, а из этого возникает необходимость передачи дополнительного опыта потому, что так диктует мне …. .
Что из вот этого короткого размышления можно вытянуть? Мне видится что это мог лишь тот кто не утратил (или приобрел ее) способности учиться используя ра-з-ум и благодаря диктату ….. (что вы тут впишите  я например ЛЮБОВЬ). Стало быть обучающий должен уметь любить. А если так что первое должно быть привито, выделено, омыто и свято. Да вот так. А вот сейчас в меня полетят камни, палки, каструли, памыдоры и разное колющее и режущее . А кто написал инстинкт сохранения вида или еще какую умнятину? « Дед отца порол, меня отец порол и я пороть буду» так что ли? Или нечто подобное. А пороть перестал когда уже не смог? Слава богу была мать которая любила и уронила эту слезу любви на тебя. Или мама которая добивалась от дитя заткнутся в колыбельке что бы молчало мамино эго. Мда схема . А потом мы удивляемся что такое ребенок не усваивает материал, ребенок дерется, неуправляем. Чет не встречал методичьки по применению насилия над учениками начальных классов для повышения процесса усвоения материала. Образование ведь начинается с рождения. Вот ведь штука. А значит будущие папы и мамы должны быть научены ими быть. Как? Уроки любви ??? А если в нас уже с детства заложено что-то не так в этом плане. Кто должен исправить, поправить, как? Мне трудно я не психолог можно конечно попробовать как говорил один мой учитель «если тебе нужен какой-то инструмент ты всегда можешь сделать его сам если захочешь». Но пусть поработают специалисты. Вот тут пока я остановлюсь. Надо думать.

[Статус]

Мир театр..... не а Мир песочница, а наш разум всего лишь пластмассова лопатка выростем ли мы можно ли нам доверить огород и железную или мы так и будем делить песок и бить соседа лопаткой по голове ? Не знаю. ну это так просто мысль. Дальше напишу о том как падают орехи.

[Энди]

Сообщение от Статус

А если в нас уже с детства заложено что-то не так в этом плане. Кто должен исправить, поправить, как?

для меня насущный вопрос.
какие варианты?

[Капля]

В Челябинске появилась необычная школа
12.03.2012 17:09

В Челябинске появилась замечательная школа, которую называют семейным образовательным проектом «Новое мышление». Есть у школы еще и другое название: детский творческий центр «Перо Жар-птицы». Если ученики занимаются рисованием, то и мамы тоже. А потом сравнивают, у кого лучше получилось.

На этой неделе здесь откроют воскресную математическую школу «Пифагор» для детей младшего школьного возраста. И задачки дети будут решать тоже вместе с родителями. А в перспективе – еще и уроки музыки.

Здесь все – удивительное: педагоги, занятия и даже плата. К примеру, за обучение в Воскресной математической школе Александра Попова «Пифагор» родители расплачиваются добрыми делами. Это может быть помощь детскому дому или детскому онкологическому центру, куда родители придут вместе со своими чадами для того, чтобы не на словах, а конкретным делом и сердечным участием проявить сострадание и любовь к ближнему. В том, что действие это станет не только платой за обучение, но совместным душевным переживанием детей и родителей, заключается большая педагогическая мудрость.

- Мы ничего не будем придумывать, а сделаем то, о чем нас попросят, – рассказывает один из создателей школы Станислав Загородников. – К примеру, мамы могут налепить и напечь домашних пирожков при участии своих детей и т.п. и подарить минуты домашнего застолья старикам в доме престарелых, давно позабывших дух домашнего очага и уюта.

Кто авторы этого необычного проекта помимо Станислава Анатольевича? Двое его друзей – Андрей Михайлович Ильюшенков и Александр Ильич Никитин. У всех троих – свой бизнес, есть дети и свое собственное видение образования. Они – талантливые думающие люди. Все трое получили добротное советское образование, растят детей, а Александр Никитин – уже и внуков. Станислав Анатольевич, окончил Московский технический университет, воспитывает троих детей.

У каждого, помимо профессиональной деятельности свои глубокие увлечения: Станислав (у него рекламная фирма), замечательно рисует, сочиняет стихи, песни, пишет прозу, и читает лекции старшеклассникам; Андрей (Михайлович) увлечен астрономией, а Александр (Ильич) погружен в йогу, имея наставника в Индии.
- В принципе наше новое мышление – это хорошо забытье старое, – говорит Станислав Анатольевич. – Еще во времена Пифагора детей учили живописи, математике и музыке одновременно.

О том, как много общего между ними, он может рассказывать часами. Так, например, сольфеджио, по его словам, это чистая математика. Ну, а начали друзья с того, что выкупили помещение – цокольный этаж. Отремонтировали его, оборудовали. И нашли преподавателей живописи. Один из них – Владимир Карташов, профессиональный художник, имеющий семь лет педагогического стажа (работал в художественном училище г.Екатеринбурга) расписавший не один десяток иконостасов и храмов.

Второй художник Александр Косминский – мудрый «отшельник» большой любитель путешествий, большую часть жизни проведший за кистью и походным мольбертом. Много раз бывал в Саянах, Сибири и на Алтае. Своими картинами он одухотворяет природу.

- Эти художники дают не обычные уроки рисования, – объясняет Станислав Анатольевич. – Вот, например, дети рисуют яблоко. «А почему его называют плодом познания? – спрашивает учитель. – И начинается почти философский разговор о человеке и мире.

Занятия в школе «Пифагор» будет вести Александр Попов, директор челябинского физико-математического лицея №31, учитель с большой буквы, общение с которым становится каждый раз событием. Причем, работать он будет, как выяснилось, абсолютно бесплатно. Почему?
- Для меня это большая честь – работать в такой школе, – говорит Александр Евгеньевич. – Трое отцов на свои деньги создали школу доброты. Не для своих детей, заметьте. В ней учатся, например, абсолютно бесплатно, воспитанники челябинского детского дома №7. Люди делают очень полезное дело.

По признанию авторов проекта, они хотели бы воспитать не потребителей, а созидателей, творцов. Открытие центра – это только начало. Впереди – большие планы. Выкупить землю под летний лагерь и построить на ней деревянные дома, чтобы дети были ближе к природе. Обзавестись еще одним помещением, где организовать занятия музыкой. Некоторые считают этих людей чуть ли не сумасшедшими. Они же, наоборот, называют безумием желание только брать, черпать блага.

- Отдавать выгодно, – говорит от себя и от имени своих друзей Станислав Анатольевич. – В природе существует взаимообмен. То, что отдал, к тебе же и вернется добром, гармонией. Не даром ведь сложили пословицу: что отдал – то твое.

[Капля]

Школа, где все не так

[I]Андрей Константинов
Американское образование у нас принято либо только ругать (какие же они тупые! как прекрасна была советская школа!), либо только хвалить (у них свобода, у них сплошные нобелевские лауреаты!). Журналист «РР» отправился в частную школу Сан-Франциско, где убедился, что все не так однозначно. В американском образовании есть и плюсы, и минусы. Но самое главное — оно совсем другое, не такое, как в России

В Сан-Франциско все не так, как у нас: вечная весна (времена года не меняются), океан и холмы, эвкалипты и колибри, довольные обкуренные бомжи на улице Хейт и район Кастро, захваченный геями. Здесь бок о бок живут элита мировой IT-индустрии и немытые хиппи, застрявшие в 60-х. Здесь верят в прогресс и создают технологии, определяющие будущее мира. Мигранты из России, Италии, Мексики, Индии, Китая, Японии чувствуют себя здесь дома.

А в школе, которая, как известно, зеркало общества, тоже все иначе? У нас принято считать, что американские школы никуда не годятся, зато вузы лучшие в мире. Это, конечно, миф, никаких лучших вузов без хороших школ не было бы.

Правда скорее в том, что в американском обществе довольно сильна имущественная сегрегация: образованные-благополучные и необразованные-бедные живут в разных районах, ходят в разные школы, сильно различаются стилем жизни: одни толстые, другие подтянутые, одни питаются фастфудом, другие «органик-фудом» из специальных магазинов, одни смотрят телек, другие работают над собой. Ключ к попаданию в страту успешных — хорошее образование. Начинается оно с приличной школы.
Я проникаю в частную школу, притворившись русским дядей

В частные школы ходят 15% американских студентов (здесь так называют учеников). Одна из них — Саша, красавица, отличница и спортсменка. Ее родители — мои одноклассники, перебравшиеся в Штаты в начале 90-х. После долгих лет учебы и практики Сашин папа стал хирургом, и семья смогла купить в рассрочку домик и выбрать школу получше.

— У нас общественные школы не очень: слишком много студентов, мало учителей, — рассказал мне Сашин папа, — поэтому мы решили выбрать хорошую частную школу. В итоге выбрали Drew: ей больше ста лет, там учились дети знакомых докторов, и им понравилось. Еще важно, что они готовы мириться с пропусками занятий, ведь Саша постоянно в разъездах из-за соревнований. Но ей пришлось пройти суровый отбор, совсем как в колледж: стандартный тест, сочинение, интервью, смотрели также на оценки и рекомендации предыдущих учителей.

Сашина школа называется Drew в честь ее основателя (школа создана в 1908 году, для американской ментальности это глубокая и очень почитаемая древность). Говорят, это вполне обычная частная школа, отличающаяся от государственных прежде всего небольшим числом учеников в классах и индивидуальным подходом к каждому из них.

Цена за обучение тоже типичная для хорошей американской школы — 30 тысяч долларов в год. Drew — хай-скул, то есть школа, в которой обучаются только старшеклассники. Это американский стандарт, касающийся всех школ: старшеклассники учатся отдельно. Хотя про стандарты здесь можно говорить только условно, никаких государственных стандартов среднего образования или учебников школам здесь навязать не пытаются. Среднее образование в США включает 12 классов, Саша учится в одиннадцатом.

«У нас каждый сможет почувствовать себя успешным», — обещает директор на страничке школы в Сети. Договориться с ним оказалось проще простого. Санька послала директору имейл с просьбой разрешить посещение мне, якобы ее русскому дяде. Ответ пришел незамедлительно, и на следующее утро я уже входил школу.

— I'm a russian unkle, я русский дядя, — с глуповатой улыбкой повторял я направо и налево. Со мной раскланивались доброжелательно, но без интереса: дядя и дядя.

Выглядит школа футуристично. Один корпус почти целиком из стекла, второй обращен к улице живой гранью из растений — ее сделал французский ботаник, известный своими вертикальными садами и зелеными стенами. Между корпусами дворик, там болтают, перекусывают и играют в настольный теннис — началась перемена.

Мы проходим мимо воспетых в бесчисленных фильмах шкафчиков — такой шкафчик с замком для хранения личных вещей есть у каждого американского школьника. Санька здоровается с приятелем — черным мальчиком, у которого два папы: вместе с братом и сестрой их усыновила пара геев. Потом с девочкой, которая оказывается русской. В Сан-Франциско часто встречаешь русскую речь, как и китайскую, японскую, испанскую, итальянскую — все эти непонятные нам штуки вроде мультикультурализма, толерантности и политкорректности здесь нечто само собой разумеющееся.
Урок «советов». Мы с Сашей учимся выбирать

Входим в один из классов. Занятие уже началось, но на нас никто не обращает внимания, хоть я и не упускаю возможности в очередной раз сообщить, что я русский дядя. Задетый таким безразличием, пытаюсь выпросить у кого-нибудь ручку и бумагу, чтобы описать свои бесценные наблюдения, но меня ждет новое (и далеко не последнее) шоковое открытие. Ни ручек, ни тетрадок — вообще ничего бумажного у учеников нет. Все заменяет айпад с электронными учебниками, который выдается ученику в начале года. Учебники мне не понравились: не цветные, мало картинок. Зато доступ в интернет на уроках ничем не ограничен — представляю, как эта идея возмутила бы наших педагогов и родителей!

На стенах в классе вместо портретов великих математиков и писателей натуралистичные рисунки голых людей, слегка беспокоящие зрителя с советским бэкграундом вроде меня. Это работы самих школьников — на урок рисования к ним приходят натурщики. Зато на партах ничего не нацарапано — царапать-то нечем.

В углу класса стоит что-то вроде железного шкафа.

— Это специальный туалет — такими школы снабдили недавно. Это на случай, если в школу ворвется маньяк-убийца и нам придется запереться в классе, — объясняет Саша.

У этого плана спасения есть очевидное слабое место — дверь в аудиторию стеклянная.

Происходящее в классе совсем не похоже на обычный урок: ученики по очереди подходят к учительнице и о чем-то долго с ней шепчутся. Остальные в это время предоставлены сами себе. Сашка объясняет, что это advising — урок советов, — за ними-то и идут к учительнице. Она помогает каждому ученику сформировать собственную программу обучения, советует, какие курсы ему лучше выбрать в этом семестре.

Выбрать и правда непросто, а главное, есть из чего. Саша включает планшет и показывает мне, по каким замысловатым тропкам может пойти ее личная образовательная траектория. Все предлагаемые школой курсы разбиты на группы. Главной из них Саша считает блок «Наука». Это естественные науки — много химии и физики разных уровней сложности, лабораторные курсы по этим дисциплинам, анатомия и физиология, клеточная и молекулярная биология, «Наука о земле», «Наука о море» и просто «Наука», курс «Эволюция, гены и экология» и просто «Экология».

В блоке «Науки об обществе» курсы по мировой и американской истории, а также история медиа, экономика, основы государственного управления, психология. Блок «Математика» включает в себя по несколько уровней алгебры, геометрии и вычислений. Есть также информатика, статистика и просто математика — видимо, для тех, кто решил уделять этой дисциплине как можно меньше внимания. В блоке «Искусства» есть курсы по скульптуре, живописи, вокалу, фотографии, актерской игре и игре в музыкальной группе, теории медиа, верстке, созданию музыки и фильмов с помощью компьютера.

Самый обширный блок включает в себя разного рода дополнительные предметы: «Писательское мастерство» и «Лидерство», «Документальное кино» и «Низкобюджетное кино», физкультурные предметы, от йоги, на которую пару семестров ходила и Саша, до боулинга, а также множество совсем странных предметов вроде курсов «Язык драконов» или «Гики и фрики».

Есть еще блок, посвященный английскому языку и литературе, а также блок иностранных языков. Но никаких аналогов модных у нас предметов вроде «ОБЖ», «Основы религии» или «Россия в мире» мне найти не удалось.

Выбирая предметы, студент должен взять за время обучения достаточное число курсов из каждого блока — например, нужно изучить как минимум 4 курса из блока «Наука», но при этом обязательно взять 3 базовых курса: по физике, химии и биологии. В результате предметов набирается совсем немного. Сашка показывает мне свое расписание на планшете: в этом семестре она изучает физику, вычисления, американскую литературу и историю XX века (на углубленных уровнях), фотографию (углубленный курс аж 3-го уровня), французский.

Есть и специальный урок по подготовке к поступлению в вуз — он проходит в виде неформальных встреч с «советниками абитуриента» (college counsellors, есть и такая профессия), представителями разных колледжей, рассказывающих о требованиях и оптимальных стратегиях поступления…

Очередь наконец доходит до Саши — ей нравится химия, и она идет совещаться, стоит ли ей сейчас брать продвинутый уровень (в колледжах такой засчитывают как пройденный университетский курс). Пошептавшись минут пять, Санька возвращается, и мы тут же покидаем класс без всяких церемоний, хотя урок еще идет. Дело сделано, учительница не против Сашиного выбора. Ее советы слушать не обязательно, но обычно им следуют. Свободный выбор — это целая культура!
В библиотеке. Мы ищем компанию для «Великого Гэтсби»

Остаток урока мы проводим в школьной библиотеке, просторной и залитой светом из окон высотой во всю стену. Книг здесь на вид немного — они стоят на полках не корешок к корешку, а выставлены по отдельности, соблазняя потенциального читателя яркими обложками. Зато на каждом столе по тоненькому эппловскому ноутбуку (интересно, что за неделю в Сан-Франциско я ни разу ни у кого не видел Windows). Сюда школьники приходят, если им нужно поработать самостоятельно.

Санька дописывает сочинение по литературе. Задание максимально творческое и расплывчатое: нужно представить антологию из пяти произведений, объединенных общей идеей, и на их материале раскрыть эту идею. Ребята только что прошли Фицджеральда, и Саньке понравилась идея из «Великого Гэтсби» — о трагедии героя, который чужд своему окружению.

Два дня назад мы даже сходили с ней на «Великого Гэтсби» в старый, обитый ветхим пурпурным бархатом кинотеатр в китайском квартале. Фильм Саньке не понравился — показался примитивным. Теперь она ищет еще героев, чуждых обществу, — хоть читай ей лекцию о лишних людях как главной теме русской литературы. Но для сочинения подходит только американская классика, в которой я ничего не смыслю.

Почему-то я представлял, что в американской школе все построено на тестах, к которым нужно подобрать готовые ответы. Сашка с таким суждением совершенно не согласилась: по ее мнению, у них сплошные сочинения, проекты и прочие творческие работы.

Для поступления в универ ей вместе со всеми абитуриентами США придется сдавать один из тестов — SAT или ACT (во втором кроме математики, грамматики и литературы есть блок вопросов по естественным наукам). Но этого недостаточно — важны школьные оценки, портфолио творческих проектов, спортивные достижения, рекомендации (у каждого вуза собственные предпочтения).
Урок истории США. Мы скучаем

Начинается сдвоенный урок — история США в XX веке. В аудитории собралась дюжина учеников, но это не класс в нашем понимании. Ничего похожего на понятия «десятый А» или «классный руководитель» здесь нет. Каждый занимается по индивидуальному расписанию, поэтому состав учеников на каждом предмете разный.

Школьной формы у ребят нет, но одеты все очень просто, наряжаться не принято. Здесь вообще все очень неформально: никто, например, не просится в туалет. Если кому-то нужно выйти, он молча выходит. Все садятся куда хотят, в начале урока никто не встает, а молодая учительница начинает разговор с аудиторией, поставив ногу на стул.

Несмотря на столь вопиющую педагогическую запущенность, никто не собирается безобразничать — наоборот, все довольно живо включаются в обсуждение каких-то скучных финансовых и административных реформ времен Великой депрессии. Мальчик (на вид мексиканец) наклеил себе усы из бумажек и сидит с ними весь урок, но этот поступок тоже оставляют без внимания — он участвует в общей беседе, словно никаких усов и нет.

Урок проходит в форме свободной беседы — каждый говорит не вставая, когда захочет. Никаких вызовов к доске и оценок в журнал здесь нет — вот это, пожалуй, поражает больше всего, все остальные отличия школы Drew от привычных мне школ меркнут рядом с этим. Никто не боится говорить, никакого наказания за ошибку — люди просто обсуждают свою историю, между ними нет никакого напряжения и страха.

Оценки (от А до F) здесь ставят за письменные контрольные или лабораторные работы по итогам каждой темы, а также за активность, проявленную за неделю. Сашку еще награждают разными грамотами за отличную учебу, весьма похожими на наши.

Училка говорит эмоционально, много жестикулирует — видно, как ей важно, чтобы было интересно. Вроде всем, кроме меня, интересно: ребята оживленно обсуждают какой-то древний федеральный акт, регулирующий рынок акций. А я-то что — впервые попал в американскую школу и уже заскучал? Неужели невыносимую скуку от сидения за партой не перебить никакими педагогическими новациями?

— Да никому не интересно, половина народу незаметно сидит в Сети или играет в игры на планшетах, — говорит Сашка. Не знаю, по их виду ничего такого не скажешь.

Начинается большая перемена, и толпа школьников разбегается по окрестным кафешкам. С теорией на сегодня покончено, поле перемены у Саньки сплошная практика: сдвоенный урок фотографии и работа с самостоятельным проектом по физике — она строит маленькую гидроэлектростанцию.
«Можно ли учиться хорошо и глубоко с меньшими усилиями?»

Павел Карпов, директор московской школы № 261

Исходная проблема: можно ли учиться хорошо и глубоко с меньшими усилиями? Советская школа считала и ее российская дочка считает, что нет.

В то же время логистика расписаний, реальное уменьшение учеников в расчете на одного учителя в дополнительных курсах — это очень интересные решения. Просто сейчас у нашей системы и у американской системы образования разные задачи. Они проводят редизайн и улучшения. Мы фактически запускаем заново.




«Идея единства и определенности полностью противоположна идее свободы выбора»
Сергей Заир-Бек, ведущий научный сотрудник Института институциональных исследований НИУ ВШЭ

Судить об образовании в стране в целом по одной частной школе не совсем правильно, хотя при всех различиях муниципальных и частных школ в США в них есть и общее, и это общее автор статьи увидел. А общее это — принцип свободы выбора. Дети сами выстраивают свой образовательный маршрут. Просто в хороших школах — и не всегда это частные школы, кстати — этот выбор будет больше, а в школах, где учатся дети из афроамериканских или латиноамериканских кварталов, меньше. Свобода выбора — это вообще основа основ американского общества, и закладывается этот выбор с самого раннего возраста.

У нас в России подобный принцип пытались реализовать уже в 90-х годах, когда появилось много авторских школ. Потом начали вводить профильное обучение, где идея выбора была основополагающей. Наконец, именно по принципу выбора из альтернатив была реализована концепция последнего государст-венного образовательного стандарта.

И вот тут оказалось, что к свободе выбора мы в массе своей не готовы. Начались бурные дискуссии о том, что дети могут вообще не освоить некоторые предметы типа физики, химии или географии. Сами школы в растерянности и просят, чтобы были единые учебники, единые программы. Идея единства и определенности полностью противоположна идее свободы выбора.

Правда, в некоторых — хороших, так скажем — школах поддерживают разнообразие, свободу выбора. Есть только одно «но»: такие хорошие школы могут быть либо большими, потому что разнообразие экономически невыгодно в маленьких школах, либо частными, в которых за свободу выбора надо платить родителям. И получается, что для нас свобода выбора в школе пока что признак ее элитарности.

Я всецело за реализацию такого принципа в нашем образовании, но пока что мы движемся ровно в обратном направлении, а некоторые наши законодатели прямо говорят, что разнообразие и выбор опасны для нашей системы образования.
В любом случае эффективность, с моей точки зрения, тем выше, чем больше ученики решают образовательных задач и просто больше тратят своего времени.