[Ramjes]

Фаланстеры Фурье

Современник Оуэна Шарль Фурье по своим взглядам на расселение обычно отождествляется с Оуэном. Он тоже критикует большие города и считает идеальным разделение общества на фаланги. Подобно Сен-Симону он предлагает грандиозные проекты, а именно проекты каналов, изменения климата и превращения Сахары в плодородную землю. Более того, он задумывается о создании пяти искусственных спутников земли. Подобно Оуэну он рассчитывает на мецената — «кандидата», который бы построил первую фаланстеру. Он уверен в том, что в течение пяти лет, убежденные первым примером, все люди переселятся в 600 тыс. фаланг.

Экспериментальные фаланги Фурье предполагал создавать для 80— 100 семей, но оптимальной считал фалангу на 1620 человек, что представляет собой простое удвоение подробно им классифицированных 810 различных человеческих характеров. Много внимания уделял Фурье выбору наиболее удобного участка для первой фаланстеры, которую он представлял себе построенной на волнистом рельефе у реки, неподалеку от какого-нибудь большого города, чтобы фаланстера могла служить примером для его жителей.

Описание фаланги встречается в ряде сочинений Фурье. Наиболее полно, вместе со схематическим чертежом, оно включено в его основную работу 1829 г.— Le Nouveau Monde industriel et societaire. Здесь мы находим не только критику больших городов и мысли об эстетическом преобразовании местности, но и критику оуэновских представлений об архитектуре коммун. Все описания фаланстер Фурье очень подробны, а поэтому лучше воспользоваться для их характеристики словами его наиболее выдающегося ученика Виктора Консидерана, взятыми из произведения, в котором он в 1841 г. обобщает взгляды Фурье и говорит, что «социальная коммуна будет образована одним хорошо решенным зданием, достаточно большим по объему и площади и достаточно удобным внутри, так что в нем сможет жить 400—500 семей... которые имели бы в распоряжении все необходимые службы. Это здание называется фаланстерой... У него открытый двор и два крыла — влево и вправо... По центру фасада возвышается «Башня порядка», где находится теле-граф, обсерватория, часы и т. д. Внутри в середине находятся залы для общественных мероприятий. В крыльях и сзади размещены квартиры... Наиболее важная часть фаланстеры—крытая пешеходная галерея, которая занимает первый этаж всего здания и может отапливаться зимой и проветриваться летом.



Шарль Фурье. Фаланстера; 1829 г. Симметричная дворцовая планировка дополнена комплексом зданий хозяйственного назначения, расположенных перед главным входом
1 — двор для празднеств;
2 — внутренний парадный двор;
3 — дворы жилых крыльев;
4 — храм или опера;
5 — дворцы с хозяйственными строениями: А—В — главная дорога

Через нее можно попасть во все части здания независимо от погоды».
Целые страницы своих работ посвящает Фурье описанию крытых галерей, мостов и подземных ходов. Всю фалангу он себе представляет в виде обширного симметричного дворца и приравнивает его к парижскому Палэ Ройяль, причем не забывает подчеркнуть, что фаланга будет находиться на еще более высоком эстетическом уровне и будет отличаться целесообразной организацией жизни. В представления о фалангах и фаланстерах он включает свои стремления к красоте и любви, мечту о хорошей одежде и пище, об интересной работе и культурной жизни коллектива и подчеркивает, что «какой-нибудь король после обозрения опытной фаланги будет смотреть на свои чертоги, свой двор, свой этикет лишь с глубоким презрением...».

Иржи Груза "Теория города"

[Ramjes]

Город Фурье

Фаланстеры Фурье обычно считаются его единственным выражением взглядов на систему расселения. Действительно, таковым должно было быть его поселение в заключительной, восьмой фазе развития общества — в «гармонии». Фурье, однако, все более осознавал, что переход к гармонии будет не простым и поэтому продумывал переходный период «гарантизма», в который были бы обеспечены хотя бы основные права человека и как первое среди них — право на труд. В этот период еще должны были существовать города.

В работах о гарантизме Фурье говорит о «единой гармоничной архитектуре», требует более равномерного расселения, критикует его чрезмерную плотность в городах и выдвигает требование точного руководства строительством, при котором бы уделялось внимание как экстерьеру, так и интерьеру и планировочным решениям зданий. Он проявляет не только чрезвычайный интерес к проблемам архитектуры, но также и талант наблюдателя, зрелый вкус и эстетическое чувство. Город периода гарантизма в работе «Theorie de l'unite universele», относящейся к 20-м годам XIX в., он изображает в виде системы трех концентрических поясов: «Первый, охватывающий центр или же центральный город; второй, охватывающий окраинные кварталы и большие фабрики; третий, охватывающий аллеи и предместья.

В каждом из этих трех поясов для строительства используются свои нормы, само строительство ведется с одобрения специальной строительной комиссии, которая заботится о сохранении принципов гарантизма» 26.

Округа разделены зелеными зонами и для каждого из них определе¬ны соотношение застроенных и свободных территорий, минимальные расстояния между домами и ширина улиц. Уличная сеть должна быть разнообразной и состоять из прямых и изогнутых улиц, обсаженных зеленью. В городе периода гарантизма также должны быть крытые улицы, а жители его должны постепенно переселяться в дома-коммуны. Фурье призывает построить этот город и так же, как в случае с фаланстерами, считает необходимым прежде всего создать «экспериментальный город». Он спрашивает, почему архитектура не служит всему обществу так, как она умеет служить привилегированной семье. Он задает вопрос, почему «строительству дворца одной богатой семьи посвя¬щается больше усилий, чем строительству города, в котором живут тысячи людей?».



Шарль Фурье. Город; 1820 г. Так же как у Морелли, в этой концепции предвосхищены принципы ясной дифференциации отдельных функций
1 — собственно город;
2 — предместья (фабрики, склады);
3 — резервные пло¬щади;
4 — села и дороги.

К принципам устройства городов периода гарантизма он вновь возвращается в большой работе, изданной уже после его смерти в 1849 г. журналом «Фаланга».
В этой работе Фурье интересно оценивает развитие городов и, подобно Гоголю, критикует монотонность улиц и пространств, созданных в духе классицизма.
Отдельную главу Фурье посвящает эстетике нового города и приводит примеры удачных и неудачных композиционных решений в городах разных стран. Интересную мысль вносит он в вечную дискуссию о соотношении пользы и красоты: «Нужно заниматься целесообразностью, говорят наши архитекторы. Но это ошибка. Их взгляд ограниченный и не творческий и одного стремления к целесообразности недостаточно. Когда стремятся к целесообразности, то не достигают ни целесообразности, ни красоты. Необходимо в соответствии с природой комбинировать целесообразность и красоту и достичь того и другого или ничего».

Ученики Фурье, Оуэна и Сен-Симона объясняли, пропагандировали, но зачастую и деформировали идеи своих учителей. В работах многих из них можно найти различные взгляды на город, не принесшие, однако, ничего принципиально нового. Поэтому мы здесь назовем лишь уже приводившееся небольшое произведение В. Консидерана, который обосновывает большой интерес утопистов к городу и жизненной среде тем, что подчеркивает «необходимость новой архитектуры для нового общественного строя. Одним из основных элементов новой общественной организации является архитектура. Архитектура данного народа точно отражает состояние общества».

Иржи Груза "Теория города"

[вестник]

мы индиги в астрале бывали и такое там видали все эти расказы о якобы волшебных странах не учитывают одного как долго жители этих волшебных стран шли к такому уровню взаимоотношений да там вроде бы материальные блага распределены поровну но и уровень производства там не сравним с нашей цивилизацией и то кто то там красивее кто то умнее и так при максимальном развитии всегда когда основные материальные потребности удовлетворены что на первый план выходит правильно интеллект развитость красивость талант и тому подобное когда основные материальные потребности не удовлетворены кто самый лутший кто ресурсы распределяет чтоб нам все свои потребности удовлетворить 5 таких планет как земля нужно и здесь уже ничего не поделаешь стремление к высшему может появится только от ужратости от низшего.

[Ramjes]

Немецкие утописты

Из немецких утопистов того времени вопросами расселения больше
других занимался Франц Генрих Зигенхаген. Свои взгляды он изложил в философском произведении «Lehre vom richtigen Verholtniss», изданном в 1792 г. в Гамбурге30. В этой работе он предлагает заменить современные города и села системой небольших поселений с правильными четырехугольными планами. Он допускает использование и существующих поселений, но с условием их коренной перестройки. Девять его «колоний» объединялись в кантон, в котором отдельные поселки располагались в шахматном порядке, а в центральном из них сосредоточивалась система общественного обслуживания всего кантона — Дом торговли, культурный центр, гостиница, больница для приезжих, а также фабрики и мануфактуры. Интересно, что для собственных жителей колония не располагала ни больницей, ни тюрьмой, поскольку предполагалось, что в будущем обществе не будет ни больных, ни преступников. Представление Зигенхагена обо всей системе расселения довольно проницательно. Он видит ее не как отдельные изолированные поселки или кантоны, он говорит «о большом гармоничном городе и в то же время о непрерывном саде, созданном вместо отдельных, разбросанных и плотно застроенных городов, больших лугов и пустынь...» Свои колонии он пытается строить проводя эксперименты сначала в Вальдерс-бахе, потом в Штейнтале в Вогезах.
Свое представление о городе в 20-е годы XIX в. выразил и И. В. Гете, который в заключении второй части «Фауста» приближается к представлениям утопистов своей поэтической картиной превращения пустынь в плодородные края.

Наилучшее государство Бернарда Бользано.

Приблизительно к тому же времени относится довольно оригинальное утопическое сочинение эпохи чешского Возрождения, написанное Бернардом Бользано. Это произведение — о наилучшем государстве, охватывающем все человечество. Автор считает, что среднее поселение могло бы состоять приблизительно из 100 семей. В работе высказываются мысли, которые до сегодняшнего дня остаются основой создания сети обслуживания и кооперирования поселков вокруг более крупных центров обслуживания.

Бользано описывает также наиболее удобное устройство жилого дома и подчеркивает, что «исключено, чтобы дом был имуществом частным. Дом принадлежит поселению, а граждане, которые в нем живут, платят соответствующую плату».
Несмотря на значительное развитие утопических теорий в различных странах центром утопических учений XIX в. остается Франция.

Характерные взгляды на расселение содержатся в книге французского революционера Ф. Буонарроти о заговоре Бабефа, написанной в Италии и изданной в Брюсселе в 1828 г. Он задумывается о больших городах, отвергает их, но отмечает также, что «существование больших городов (если не ошибаюсь) есть симптом общественного недуга и непреложный предвестник гражданских потрясений». В будущем «не будет более столицы, не будет больших городов; страна постепенно покроется деревнями, выстроенными в наиболее полезных для здоровья и в наиболее удобных местностях, расположенными таким образом, чтобы легко сообщаться между собой при помощи дорог и многочисленных каналов, открытие которых во всех направлениях будет в общих интересах... Дворцы уступят место жилищам, расположенным в изящной симметрии, радующей глаз... Великолепие архитектуры и искусств, придающих... еще больше блеска, будет сохранено для общественных складов, амфитеатров, цирков, водохранилищ, мостов, каналов, площадей...».



Этьен. Кабе Икара— столица Икарии; 1840 г. Шахматный в плане город с центром на острове и с двумя рядами площадей, расположенных концентрическими кругами в точках пересечений бульваров. С точки зрения общественного обслуживания город должен был делиться на 60 районов

В конце первой половины XIX в. в Париже выходит одна из наиболее популярных утопических книг — «Путешествие в Икарию» Этьена Кабе.

* Этьен Кабе (1788—1856 гг.)—французский утопический социалист, участник французской буржуазной революции 1830 г. Отстаивал идеи «примирения» классов уравнения потребностей, считал необходимым сохранить при коммунизме религию. К. Маркс называл Кабе популярным, хотя и самым поверхностным представителем коммунизма. (Прим. ред.)

В этой большой работе объединены элементы традиционного приключенческого утопического романа с восторженным философским трактатом и обзором всех теорий, взглядов и исторических событий, которые автор считал предзнаменованием социализма. Что касается рас¬селения, то здесь мы встречаемся с уже известными представлениями о сходстве всех провинций, поселков, городов, коммун и даже домов. Икария, которая должна была иметь столько жителей, сколько имели Франция и Англия того времени вместе, а именно 50 млн., делится на 100 почти одинаковых провинций, из которых каждая опять делится на 10 коммун. Вся организация ландшафта, прокладка шоссейных и железных дорог и каналов, а также размещение городов и поселков ведется по региональным планам, разработанным для всех провинций.

Кабе один из немногих утопистов XIX в., который в будущем обществе предполагает сохранение и больших городов. Реконструированная столица Икарии — это идеализированная комбинация Парижа с центром на острове, с прямыми широкими улицами и аллеями, колоннада-ми и статуями, садами, парками и Лондона с его большим портом, промышленностью и оживленной торговлей. В кругообразной столице — шахматная уличная сеть, состоящая из 50 улиц, параллельных реке, и 50 улиц, ей перпендикулярных. Некоторые улицы отведены для грузового транспорта, движение которого ограничено определенным отрезком дня. Тротуары для пешеходов изолированы от движения транспорта и, подобно остановкам городских средств транспорта, имеют крыши, защищающие от непогоды.

Архитектура города в представлении Кабе должна символизировать дружбу всех людей мира. Поэтому каждый из 60 полностью оборудованных районов, на которые делится столица, своей архитектурой олицетворяет один из народов, а центр такого района напоминает Пекин, Иерусалим, Константинополь, Рим, Париж и другие столицы. Все здания окружены зеленью, а внутри отдельных корпусов есть тоже сады, открытые для всего населения.

У Кабе можно найти и ряд других интересных замечаний, касающихся, например, размещения вне города вредного в гигиеническом отношении производства, больниц и кладбищ, устройства целых систем общественного обслуживания и транспорта, чистки города и организации самого жилища. Подобно остальным своим единомышленникам Кабе уделяет большое внимание описанию жизненной среды Икарии.

Современником Кабе был Теодор Дезами** — его секретарь и поз-же критик, который не без основания отвергал спорные политические взгляды Кабе, его оппортунизм и теоретический эклектизм.

Теодор Дезами (1803—1850 гг.) —выдающийся французский представитель революционного утопического коммунизма. К. Маркс высоко оценивал взгляды и идеи Дезами, называя их «логической основой коммунизма». (Прим. ред.)

Будучи активным революционером, участником революционных событий 1848 г., Дезами еще в 1843 г. издает свое главное произведение «Кодекс общности», в котором излагает свои взгляды на расселение, в том числе критикует идею Кабе — сохранить большие города. Сам он стремится объединить преимущества города и села в системе коммун, на которых лежит отчетливая печать влияния теорий Фурье. Хотя он говорит: «Что касается характера и,внешнего вида жилищ в коммуне, то я предоставляю архитекторам, врачам, всем компетентным в этом вопросе лицам позаботиться об окончательном плане. Я ограничусь лишь замечанием о необходимости такого расположения жилищ в коммуне, при котором по мере роста численности населения было бы легко их постоянно переделывать, соблюдая при этом экономию».

Именно у него, как ни у кого из утопистов можно найти подробнейшее описание новых форм расселения вплоть до мельчайших деталей.

В работе есть описания каналов, оросительных систем, способов преобразования климата, разбивки парков, строительства мастерских и жилых домов. Здесь мы впервые встречаемся с подробным описанием квартиры вместе со встроенной мебелью. Отдельная часть книги посвящена использованию принципов гигиены и в организации жизни. Дезами описывает общественные столовые и клубы, больницы, отдельные корпуса родильных отделений, а также дома для престарелых, расположенные в наиболее красивых местах коммуны. Он говорит о развитии промышленности и устранении тяжелого ручного труда при помощи машин, о жизненной среде, о постепенной перестройке городов в коммуны и о ландшафте. Свои рассуждения о расселении он заканчивает обращением к буржуазии: «Превратите в красивые и удобные поселения эти грязные деревни, эти гнилые перенаселенные города, где разлагаются одновременно тело, ум и сердце! Если эта задача выше ваших сил, оставьте, оставьте коммунизму осуществить ее. Он сумеет полностью оправдать все надежды и даже превзойти их!».



Теодор Дезами. Общественный дворец; 1843 г. Градостроительная концепция представляет собой комбинацию проектов Фурье и Оуэна
1 — внутреннее здание (столовая, зал собраний, опеta), конторы, кафе, библиотеки); 2 —соединительные галереи;
3 — внешнее здание (квартиры, магазины, мастерские, школы);
4 — мастерские, пункты обслуживания, оранжереи


Дезами благодаря своей цельной концепции коммуны вместе с Морелли, Оуэном и Фурье относится к тем социалистам-утопистам, которые внесли действительно новое понимание общественного развития, формирования расселения и всей жизненной среды. В его творчестве мы находим наиболее систематичное изложение утопических взглядов на расселение и жилье.

Во второй половине XIX в. различные сочинения утопистов находят дальнейшее распространение, но в то же время они постепенно утрачивают свое значение. С одной стороны — это популярный инструмент пропаганды социалистических идей, но с другой — они отвлекают уже существующее революционное движение пролетариата от его конкретных задач.

Иржи Груза "Теория города"

[Ramjes]

Новые люди Чернышевского

С отчетливым отголоском утопических представлений мы встречаемся в царской России. Что касается расселения, то наиболее известны мысли Чернышевского из его книги «Что делать?», имеющей характерный подзаголовок «Из рассказов о новых людях». Взгляды автора на будущее выражены в снах героини Веры Павловны. В четвертом сне рассказывается о будущей прекрасной жизненной среде, о городах, парках и зданиях. Дома там построены из стекла и стали так же, как прославленный Хрустальный Дворец, возведенный в 1851 г. в Лондоне по проекту Пекстона. Но в целом у Чернышевского городов «осталось меньше прежнего, — почти только для того, чтобы быть центрами связей и перевозки товаров, у лучших гаваней, но эти города больше и великолепнее прежних; все туда ездят на несколько дней для разнообразия; большая часть их жителей беспрерывно меняется».

Подобно Дезами, Чернышевский заканчивает свои рассуждения пламенным призывом трудиться во имя лучшего будущего .

Автор не упоминает о весьма интересной с точки зрения рассматриваемых проблем русской утопии Владимира Федоровича Одоевского (1804—1869 гг.), написанной им в 1834 г. В ней предсказывается огромное развитие городов, которое, в частности, приведет к сращиванию Москвы и Петербурга в единую агломерацию (употребляя современную терминологию). В утопии рассказывается о развитии массовой культуры, о методах наглядного обучения, о появлении новых скоростных видов транспорта, изменивших стиль жизни, о новых типах домов со стеклянными перекрытиями и т. п. (Прим. ред.)

2000-й год Беллами

Из американских утопий наиболее известно сочинение «Взгляд
назад» Эдуарда Беллами. Обычная схема пробуждения героя Юлиана Веста в будущем обществе создает рамки для изображения уравнительного общества, отражающего, однако, скорее идеалы американского мещанства, чем социализма. Что касается расселения, автор прежде всего рисует свое представление о будущем Бостоне, как об огромном городе с милями широких улиц, парками, аллеями, статуями и фонтанами. Дома отапливаются электричеством, а в каждом районе на расстояниии 5—10 мин ходьбы от жилья есть выставки товаров, которые жителям по их выбору бесплатно выдают из центральных складов и доставляют по пневматической почте. В городе есть радио с несколькими программами, телевидение, общественные прачечные и кухни.

Большая популярность книги, миллион экземпляров которой был продан за короткий срок, воодушевила Беллами на продолжение этой книги. Через 9 лет, в 1897 г. он выпустил роман «Равенство», в кото-ром описал Нью-Йорк с парками, выросшими во много раз. Всю землю он представляет себе разделенной на отдельные районы, каждый из которых обладает всесторонне развитой промышленностью. Он описывает новые воздушные и наземные средства транспорта, приводимые в движение электричеством, и ряд других технических новинок.

Работа Беллами представляет собой смесь утопических представлений и описаний идеализированного американского крупного города и домашнего хозяйства конца XIX в. Философию 2000-го года он излагает в форме проповедей, которые можно послушать в церкви или же по телефону и радио, — деталь, представляющая собой довольно точный прогноз современной действительности Соединенных Штатов Америки.

«Страна свободы» Хертцки

В качестве примера явного упадка и профанации утопических философских романов, злоупотребления их популярностью можно привести выдержавшее в прошлом много изданий описание «страны свободы», автором которого был австрийский экономист Теодор Хертцка (первое издание выпущено в 1889 г.). По словам автора, он отталкивается от своих утопических предшественников. По существу же это прежде всего пропаганда проходившей тогда немецкой колонизации Восточной Африки. Книга, пропитанная нелепой клеветой на коммунизм, повествует о подготовке и самой закладке утопической колонии на африканском континенте.

Описание столицы новой колонии — это конгломерат самых тривиальных мещанских представлений. В виллах, переполненных тяжелы-ми коврами и мрамором, кругом — кнопки, с помощью которых можно мгновенно вызвать прислугу; вечером озера, освещенные прожекторами, заполнены гондолами с катающимися. Город состоит из «приятных домиков», а в ароматных садах поют соловьи, привезенные из Европы и Азии. Когда новый человек проходит по улице, «звон бокалов, музыка и серебряный смех долетают до его ушей».

Моррисовская мечта о будущем

Однако не мещанствующим австрийцем мы закончим главу о людях, которые своим гениальным предвидением обозначили многие из целей нашего общества и дали идеи для современного градостроительства. В конце XIX в. мы встречаемся с работой, которую можно рассматривать, как исключение, в характерном для того времени процессе постепенного упадка утопических взглядов. Это поэтическая утопия англичанина Уильяма Морриса *, восхищавшегося средневековьем и трудом ремесленников, эстета, и в то же время критика капитализма и одного из тех людей, которые внесли большой вклад в историю социалистических учений.

* Уильям Моррис (1834—1896 гг.)—английский социалист, писатель, художник и архитектор, выдающийся реформатор материальной культуры и искусства. Видел в искусстве мощное средство воздействия на общество. Активно участвовал в рабочем движении, изучал и пропагандировал учение Маркса, не став, однако, последовательным марксистом. Сыграл важную роль в становлении модерна как художественного направления, а также оказал сильное влияние на формирование новых архитектурных принципов, стремясь к сочетанию прекрасного и полезного, органичности содержания и формы, функции и художественного образа в зодчестве. Моррис резко выступал против элитарности искусства и считал произведением искусства все, что окружает человека и отмечено печатью его деятельности. Он требовал, чтобы все материальное окружение человека было прекрасным. (Прим. ред.)

Его взгляды часто отождествляют с теориями его учителя Джона Рескина. но в действительности более революционный и мечтающий о социализме Моррис существенно превзошел своими взглядами Рескина. В одной из своих лекций об искусстве, прочитанной в 1868 г. в Дублине Рескин описывает город, устроенный таким образом, «чтобы не было вокруг никаких зловонных и грязных предместий, а были бы внутри стен только чистые и оживленные улицы, а вне их — открытое поле за широкою каймою садов и огородов, и в нескольких минутах ходьбы от любой части города — трава, совершенно чистый воздух и вид дальнего горизонта».

Уильям Моррис жизненную среду будущего описывает намного подробнее, высказывая при этом свои представления о будущем социалистическом обществе. Он знакомится с работой Беллами, вышедшей в 1888 г., а через год в журнале «Коммонуил» критически высказывается по ее адресу, правильно показывая, как мало у книги Беллами общего с социализмом и как мало привлекателен описанный в ней общественный идеал.

Вскоре после этого он издает свою самую известную и интересную работу «Вести ниоткуда», которая в известной степени была также ответом Беллами. Это насыщенное поэтическое произведение, отразившее, разумеется, в значительной степени и те противоречия, которые его автор испытывал. В отличие от Беллами, Моррис не занимается расписыванием различных технических устройств и сосредоточивает внимание главным образом на раскрытии новых, лучших свойств людей. При этом он критикует капитализм как «эпоху машин», а будущее представляется ему временем, вернувшимся к «эпохе ремесла». Его герой просыпается в 2000 г. в английском обществе после социалистической революции, но люди здесь носят средневековые одежды. Общество 2000 г. занимается ручным производством, а наибольшее внимание из всех производственных процессов Моррис уделяет описанию уборки сена, которую он, очевидно, очень любил. Во многих местах здесь проявляется любовь Морриса к средневековью, столь характерная и для его эстетических взглядов.

При этом его книга — единственный утопический роман, в котором рисуются картины социалистической революции, включающей гене-ральную забастовку, уличные бои, попытки контрреволюции повернуть ход истории назад, объявление осады в Лондоне, стрельбу в рабочих, создание рабочей милиции и гражданскую войну.

Действие утопии разыгрывается в Англии, а к ее самым прекрасным частям относится поэтичное описание возрожденной земли и реки Темзы. Описание будущих населенных мест Моррис использует как повод для выражения своего взгляда на другие теории: «Поймите, что бедность исчезла. Фаланстеры Фурье представлялись естественными в свое время, но они были всего навсего убежищами от крайней нужды. Такой образ жизни мог быть придуман только людьми, подавленными жесточайшей нищетой». На месте бывших трущоб в английских городах ежегодно в мае проводится праздник в память «уничтожения нищеты», сопровождаемый танцами и песнями. Хотя в стране оставлены небольшие города, основная часть населения перебралась в небольшие сельские поселки. Лондона в представлениях автора нет, а на его месте — обновленная земля с системой небольших поселков. «Что касается больших мрачных городов, которые были когда-то промышленными центрами, — пишет У. Моррис, — они исчезли, как и лондонская пустыня из кирпича и известки. Но так как они были всего лишь центрами промышленности и, следовательно, не служили ничему иному, как только спекуляциям на денежном рынке, они оставили меньше следов своего существования, чем Лондон».

Моррис понимал, что «вес наши перенаселенные города и фабрики являются попросту результатом погони за прибылью. Капиталистическое производство, капиталистическая собственность на землю и капиталистическая торговля гонят людей в большие города, чтобы эксплуа-тировать их там в интересах капитала...».

Возможность ликвидации такого положения он видел только в уничтожении городов и промышленности. Именно последние из приведенных цитат иллюстрируют противоречивость взглядов Морриса и его идеализм, отразившийся в его основном представлении о будущем рас-селении как федерации небольших идиллических поселков*."

* В то же время следует отметить, что доктрина планового централизованного расселения, необходимость устранения крупных городов и уничтожения противоположности между городом и деревней выдвигаются Моррисом за 10 лет до появления нашумевшей книги Эбенизера Хоуарда и его идеи города-сада. Социальные позиции V. Морриса заставили его пересмотреть общую направленность архитектурного творчества и установить новую «школу ценностей» архитектурных задач. Впервые па первый план Моррис выдвигает совершенно неведомую раньше архитекторам проблему — создание «красоты земли», т. е. тему районной планировки. Вслед за этим он ставит не дворцы, театры, музеи, как это было раньше, а архитектуру рядовых массовых жилых домов и промышленную архитектуру, на которую раньше вообще не обраща-лось внимания. (Прим. ред.)

Рассказ о развитии утопических теорий в XIX в. был бы неполным без упоминания ряда попыток практического основания утопических поселении и применения новых форм расселения.

Такие попытки мы можем наблюдать уже в середине III в. н. э., когда античный философ Плотин хотел в соответствии с идеалами Платона основать недалеко от Рима город «Платонополис». Во второй половине XIX в. наиболее успешным использованием принципов Фурье можно, очевидно, считать создание Б. А. Годеном «фамилистеры» для рабочих его литейного завода во французском городе Ги. Наибольшее количество утопических колоний было основано в США. Их создавали различные религиозные секты, отдельные утописты или их ученики45. Однако в своем большинстве это были небольшие поселения, в которых представления утопистов проявились лишь частично: совместное ведение хозяйства, столовые и т. п.

Иржи Груза "Теория города"