[Лелька]

Иеромонах Сергий (Рыбко)

Как становятся монахами? Существует ли призвание к этому? Или монашество - это определенная ступенька для достижения церковных высот?
- Бывает по-разному, и не стану скрывать: для кого-то монашество является лишь ступенькой для достижения высокого сана. Но все-таки большинство из тех, кого я встречал на своем жизненном пути,- люди, действительно горящие душой, всем своим существом стремящиеся к Богу. Никого не заставляют быть монахом, и в наше время монашество - это особый исповеднический подвиг. По течению, как известно, плывет только мертвая рыба. А монах - это человек, взявший на себя подвиг ни много ни мало противостояния миру и злу, которое есть в мире. Для этого требуются особые внутренние силы, которые нужно в себе воспитать. И, конечно, без Божиего призвания, без сугубого Божиего благословения, без благодати, которая поддерживает человека в этом подвиге, монахом быть невозможно.

- Вы знаете, что с подачи средств массовой информации у нас бытует самое превратное мнение о монашестве. Каково же, собственно, церковное учение о монашестве, и в чем сущность монашеской жизни?
- Сразу скажу о наиболее распространенных заблуждениях. В СМИ и во многих произведениях художественной литературы, часто рассматривается не просто образ монаха, но именно монаха католического. В отличие от западной литературы, в русской классической литературе я нигде не встречал образа развратного монаха или монаха-пьяницы. Возьмем повесть Л. Толстого "Отец Сергий". Главный герой - монах, человек ищущий, образ которого воспринимается далеко не однозначно. Но в конце концов он не сумел быть монахом, он не выдержал. То есть в этой повести описана трагедия жизни, трагедия поиска человека, отражающая трагедию духовных поисков самого Льва Николаевича Толстого.
Православное учение о монашестве заключается в следующем. Есть спасение человека, то есть достижение им царствия Божия; и оно должно совершиться еще в этой жизни: царствие Божие внутри вас (Лк. 17, 21),- говорит Господь в Евангелии. Спасение - это определенная степень победы над грехом, степень духовности, чистоты, добродетели, которой человек достигает в этой жизни. Но, кроме спасения, достижение которого - цель всех христиан, всех членов Церкви, есть еще духовное совершенство - святость. Цель монашества - достижение святости.
Духовное совершенство есть полная победа над страстями, полная победа над злом - прежде всего в себе. Потом, если Бог благословит, и человек действительно достигнет таких высот, он, конечно же, становится носителем благодати в мире. Вы свет мира,- говорит Господь.- Не может укрыться город, стоящий на верху горы (Мф. 5, 14). Известно такое высказывание преподобного Серафима Саровского: "Стяжи мирный дух,- и вокруг тебя спасутся тысячи". Поэтому если человек стяжал духовное совершенство, он начинает сиять, как светильник, через него начинает изливаться свет благодати Божией и преображать окружающий его мир.

- А не эгоизм ли это - заниматься спасением исключительно своей души, когда человек где-то затворяется, молится и ничего не делает для ближних. И где в Евангелии написано, что Господь заповедует не жениться?
В Евангелии описан такой случай: ученики- апостолы стали спрашивать своего Божественного Учителя о разных превратностях семейной жизни, и Господь сказал им: "Лучше человеку не жениться" (см. Мф. 19, 10-11).
А что касается некоего "эгоизма" монаха, то это одно из заблуждений, присущих современным людям. Считают, что если монах ради спасения своей души прячется в монастыре, уходит в затвор, то таким образом полезный член общества, который мог бы много сделать, ничего не делает. Но это не совсем так. На самом деле монах делает очень много.
Прежде всего монах должен победить зло в себе. Ведь и Господь, прежде чем выйти на служение миру, на проповедь Слова Божия, удалился в пустыню, где пребывал сорок дней. Господь - Богочеловек, поэтому Ему хватило сорока дней. А обыкновенному, страстному человеку для того, чтобы привести свою душу в порядок, для того, чтобы получить хоть какие-то понятия о духовных предметах, о добре и зле, о царстве небесном, чтобы уяснить себе Евангелие и начертать его на скрижалях своего сердца, нужен, конечно, не один год. Ведь учить можно только тому, что знаешь сам, и людям можно дать только то, что имеешь. Человек удаляется в монастырское уединение именно для того, чтобы что-то стяжать, а стяжав, принести и дать это людям.
Кроме того, в монастыре человек живет не один; в среднем монастыре пребывает от двадцати до ста человек братии. И прежде всего монах совершает служение своим братиям. Сейчас большинство монастырей восстанавливается и в монастыре живут и работают трудники, паломники,- обыкновенные русские люди, которым тоже нужно что-то рассказать, что-то дать в духовном отношении. Православные христиане всегда посещали и посещают монастыри, а сейчас приезжают целые автобусы паломников. И далеко не всегда это благочестивые, верующие люди, которые хотят провести в монастыре праздник. Часто туда едут на экскурсию, чтобы увидеть какие-то исторические достопримечательности и археологические находки, или просто познакомиться и поговорить с настоящим монахом. И порой уезжают они совсем другими людьми.
Я принял монашеский постриг в таком известном монастыре, как Оптина пустынь, был одним из первых ее насельников. Приехал туда в 1988 году. Мне тогда было двадцать восемь лет. Средний возраст монастырской братии был от двадцати пяти до тридцати двух лет. Молодежь, которая приезжала к нам, видела, что монахи - такие же люди, как и все, и задавала много вопросов. И мы находили общий язык. Большинство из наших насельников имели высшее образование и пришли к вере из неверия. Очень мало было среди нас воспитанных в верующих семьях - буквально два или три человека. Всех остальных привел в монастырь духовный поиск, поиск истины, борьба с той бездуховностью, с тем злом и безбожием, которое они видели в мире. В монастыре ежедневно бывали сотни, на праздники - тысячи людей. Подавляющее большинство - люди не церковные, даже неверующие. Удивительно, но шестьдесят процентов приезжавших составляла молодежь: школьники и студенты. Такое было время: конец восьмидесятых, коммунистическая система трескалась по швам и рушилась, и люди поехали в монастырь, чтобы что-то узнать о Боге. Поэтому монах - это не эгоист, это человек, который готовит себя к высшему служению.
Если мы возьмем историю России и Русской Церкви, то увидим, что, судьбы Православной Церкви теснейшим образом сплетаются с судьбами нашего Отечества. А судьбы Церкви - это судьбы монашества, потому что без монашества Церковь быть не может полноценной. Весь епископат Церкви по канонам, то есть по церковным законам, состоит из монашествующих. И большинство святых, то есть людей, принесших самые богатые плоды миру,- монахи.
Монахи шли первыми в леса, в пустыни. Так преподобный Сергий Радонежский поселился в лесу, потому что желал подвизаться в уединении, просить, молить Бога о своих грехах. Очень скоро к нему пришли ученики, потом был устроен монастырь. Около монастыря стали селиться люди; ученики приходили еще и еще. В результате возник город - Сергиев Посад; сейчас это районный центр Московской области. Туда, где когда-то были глухие леса, где жили дикие звери, пришел один человек, и в результате - вырос город. Это типичная история построения русских городов, многие города на Руси именно так и возникли.
Но далеко не всегда монахи шли в российские леса. Были далекие леса, где жили инородцы, язычники, которые не знали об Истинном Боге, национальная культура которых была очень далека от христианства. Этим людям монахи несли свет веры, проповедовали Слово Божие. Ведь проповедовать христианство нужно не словом, а делом. Один святой сказал, что свою силу слово получает от силы жития. Когда люди видят святую, благочестивую жизнь праведника, тогда слово его действительно западает в сердце.
Преподобный Герман Аляскинский - русский святой. Начало своей духовной жизни он положил в Троице-Сергиевской пустыни под Санкт-Петербургом, подвизался на святом Валааме, и потом, по благословению священноначалия, отправился на проповедь Слова Божия на далекую Аляску. Аляска тогда была территорией Российской Империи.
Свыше сорока лет преподобный Герман жил и проповедовал там. Он был простым монахом, не был даже священником. Его жизненный подвиг, его святая жизнь, милосердие, любовь к ближним привели к тому, что жители Аляски приняли православие. И до сих пор Аляска - православная, местные жители - алеуты - в большинстве своем православные. Это жизнь и подвиг одного человека, в конечном итоге - любовь одного человека. Потому что христианство есть любовь и милосердие. Если любви не имеем, то мы ничто (1 Кор. 13, 2). Тот человек, который не имеет милосердия и любви к ближним,- не монах. Монах - это человек, который имеет любовь и не может ее удерживать в себе. Он обязательно понесет ее людям. Любовь поведет его и всегда научит, что нужно делать и что нужно говорить.

- В современном мире, где для многих свободные отношения без всякого брака - это норма, обет целомудрия и безбрачия - совершенно непонятная вещь, безумие. Как современные люди могут это понять?
- На самом деле, это сложный вопрос. Современный мир - простите за резкость выражения - помешан на всех этих отношениях. Современному человеку непонятно, как можно без этого обходиться, и он не верит тому, что есть люди, которые могут проводить свою жизнь в девстве, чистоте и целомудрии. Тем не менее, такие люди есть. Церковь благословляет семейные отношения, и в венчанном браке ничего греховного нет. Люди должны рожать детей, человеческий род должен продолжаться. Плодитесь и размножайтесь (Быт. 1, 22),- такая заповедь Божия была дана Адаму и Еве.
Но всегда были и есть те, кто хочет посвятить себя служению Богу. И для того, чтобы удобнее было это служение совершать, они не связывают себя семейными узами. И на это есть Божие благословение. "Лучше человеку не жениться" (Мф. 19, 10; 1 Кор. 7, 26),- сказал Господь, ведь тогда у него будет возможность, силы и время на служение Богу. Служить Богу - это значит служить ближним, то есть тем, кто тебя окружает. Человек уходит в монастырь для того, чтобы, очистившись от страстей, стяжать бо'льшую любовь.
Человек, который имеет семью, во многом очень ограничен. Семейный (иначе говорят - белый) священник имеет супругу - матушку, детей. Он должен как-то делить себя и свое время между прихожанами, паствой и своей семьей. Семья есть семья: ее нужно кормить, одевать, о ней нужно заботиться. А семья монаха - это святая обитель и все те, кого к нему приводит Господь для духовного общения. И он имеет возможность уделить этим людям больше времени. Поэтому миссионеры чаще всего бывают из монахов.
Один епископ рассказывал мне, что на самые тяжелые приходы он посылает монахов. Почему так получается? Когда посылает семейного батюшку, тот говорит: "Владыко, помилуйте, у меня пятеро детей, чем я буду их кормить, где они будут жить, где учиться,- им же образование надо дать". И это действительно так.
А монаха пошлют в медвежий угол, он выроет землянку, будет жить и строить храм. Хлеб да вода есть, что-то бабушки принесут, какой-нибудь огурец соленый,- и больше ему ничего не надо. Монах пойдет туда, куда его пошлют, как в армии. Монах - это своеобразный спецназ. Священник из монахов не может отказаться ни от какого прихода, каким бы тяжелым и трудным он ни был, поэтому монахов посылают в самые тяжелые места.
Те монахи, которые сейчас возрождают монастыри, едва начнут восстанавливать свою обитель, как сразу же им приходится возрождать и окормлять и какие-то другие храмы епархии, чаще всего, тоже бедные и разрушенные. И для того чтобы была возможность всецело служить Богу и людям, человек принимает монашество.
Другая сторона дела - это общение с лицами противоположного пола. Можно смотреть на женщину как на женщину, а можно смотреть на нее как на создание Божие, как на образ Божий. Эта духовная красота, поверьте мне, гораздо удивительнее и выше, чем красота телесная. Но увидеть в других образ Божий может только чистый, целомудренный человек. Это в основном достояние монахов. Видеть в человеке не тело, а прекраснейшее Божие создание, искру Божию, то есть душу,- для этого тоже становятся монахами.
Что же касается брака, то, согласно канонам и правилам Церкви, человек может жениться только до того, как примет священный сан. Священник второй раз жениться не может. Неженатый человек, принявший священный сан, жениться уже не может. Таких священников называют целибатами; они не обязательно монахи, но, как правило, потом принимают монашеский постриг.
Какова цель таких установлений Церкви? Отношения священника с паствой не должны омрачаться какими-то телесными вещами. Священник - это духовный пастырь, у него должны быть такие отношения с пасомыми, как у отца с детьми. Недаром священников называют отцами. Естественно, что между ним и его духовными детьми должна быть откровенность. Если в храм придет девушка и будет смотреть на батюшку как на потенциального супруга, то она и кокетничать начнет, и, разумеется, духовных отношений не сложится. Если же она знает, что священник не имеет права жениться, она ему, конечно, все расскажет, обо всем сможет спросить и получить совет.

- Отец Сергий, монашество, как известно, имеет разные формы. Есть монахи, живущие в монастырях, есть монахи, которые живут в городе, как Вы, совершают свое служение на приходе. Скажите, несут ли современные монахи те аскетические подвиги, которые описаны в книгах, в житиях святых?
- Формы монашеской жизни всегда были разнообразными. С самого момента своего возникновения - в третьем веке - монашество было гонимо. Оно и возникло как результат гонений на благочестие. Как это произошло?
Эпоха первых веков Христианства была эпохой мучеников; тогда все христиане были гонимы. Потом христианство вышло из катакомб и стало государственной религией Римской империи. Поскольку все чиновники должны были быть христианами, естественно, Крещение начали принимать не только для спасения своей души, но и из меркантильных соображений. Поэтому благочестие стало угасать. Некоторые, видя такую картину, скорбели, и стали удаляться в пустыню для того, чтобы сохранить настрой первых христиан, апостолов - учеников Господа нашего Иисуса Христа и учеников апостолов. Такие люди стали называться монахами.
Монах - значит уединенный, но он не одинок, он не один. Монах - это человек, который пребывает один на один с Богом. Для того, чтобы было удобнее жить, монахи объединялись в монастыри, тем более, что новоначальному монаху нельзя сразу удаляться в пустыню и жить одному. Сначала человек должен претерпеть некоторый искус, живя среди людей, научиться смирению, послушанию, любви, милосердию. И только после этого, если будет Божия воля, можно уходить на полное уединение в пустыню. Таких всегда было мало.
В основном монахи жили в монастырях, которые представляют собой особые общества людей, близких друг другу по духу и интересам. Вы тоже, наверное, общаетесь и дружите только с теми, кто вам интересен и не ко всякому пойдете в гости, не всякого будете принимать у себя. Круг наших друзей определяется нашими интересами. И монастырь - тоже как бы объединение людей по интересам.
Когда начинались гонения на христиан - а на протяжении церковной истории они случались часто,- первый удар всегда падал на монахов. Их считали самыми главными фанатиками, потому что они были самыми главными носителями православной веры. Своим внешним обликом и всей своей жизнью они проповедовали иные, чуждые миру идеалы. Инок - так по-другому называют монаха - это человек, живущий иной, не такой, как все, не понятной миру жизнью.
В ответ на внешние социальные перемены и на гонения, Церковь, а вместе с ней и монашество, изменяли формы своей жизни. То, что сейчас довольно значительное число монахов подвизается на приходах,- следствие особых условий существования монашества при советской власти, которая с первых же дней обрушила волну гонений на Церковь, и прежде всего на монашество. Были уничтожены, замучены, сосланы в лагеря, расстреляны, казнены десятки тысяч монахов. Сейчас постепенно идет процесс канонизации, т. е. прославления этих святых.
Все монастыри у нас в России были закрыты. Только один - Псково-Печерский монастырь - не подвергался гонениям, не был закрыт. Это произошло только потому, что территория, на которой он находится, отошла к Эстонии, а Эстония до 1939 г. не входила в состав Советского Союза. В 1939 году монастырь закрыть не успели: началась Вторая мировая война. А потом политика государства изменилась, и обитель так и осталась открытой. Это единственный монастырь на территории России, который никогда не закрывался.
Все остальные монастыри были закрыты, разграблены, а их насельники либо расстреляны, либо сосланы в лагеря. Поэтому вполне естественно, что те, кто вышел из лагерей, или те, кому удалось спастись от гонений, жили где-то в миру, у родственников, знакомых. Достаточно часто они селились в деревнях, жили в банях, подвалах или работали в колхозах, например, счетоводами.
Я знал одну монахиню, схимницу. В 1916 году она ушла в монастырь и была пострижена в возрасте шестнадцати лет. В годы гонений была сослана на Колыму, где провела девять лет. Она рассказывала обо всех тяжких испытаниях, которые пришлось пережить. Вернувшись с Колымы, она устроилась работать медсестрой: делала уколы старым, пожилым людям, приносила им лекарства. Это тоже служение христианского милосердия. За примерную работу ей дали квартиру. Ходила в храм, молилась. Когда вышла на пенсию, стала постоянно служить и прислуживать при храме, при этом жила в квартире, которую получила. Многие монахини и монахи тогда так жили.
Потом, еще при Сталине, стали открываться монастыри. При Хрущеве гонения возобновились: было закрыто около семидесяти монастырей, действующих осталось только шестнадцать. При Брежневе монастыри, слава Богу, не закрывались, хотя испытывали очень сильный прессинг со стороны государства. Первый, вновь открытый при советской власти монастырь, уже в пост-брежневскую эпоху - Данилов. А с 1988 года началось открытие и восстановление множества святых обителей, и сейчас их существует уже более пятисот. Кстати, открытия такого множества монастырей за такой короткий срок не было никогда и нигде в истории Христианской Церкви.
Теперь несколько слов относительно аскетического подвига. Без аскезы монашества не будет. Конечно, современное состояние человечества значительно отличается от древнего: и здоровье совсем не то, и пища не та, и экологическая обстановка сильно ухудшилась. Поэтому те требования, которые предъявлялись к монахам в древности, сейчас являются невыполнимыми, и те подвиги, которые они несли, невозможны для современных иноков. Но не это главное. Монах - это не тот, кто заключает себя в четыре стены, ничего не ест и не спит. Монах - это совершенный христианин, а христианство есть любовь к ближнему и любовь к Богу. В этих двух заповедях выражено все Евангелие, монах посвящает всю свою жизнь их исполнению. Значит, монах - человек, целью и смыслом жизни которого является служение ближнему. В этом отношении современные монахи совершают свое служение. Совершают на приходах, в святых обителях, восстанавливая с нуля или из развалин святые монастыри. Нашему времени в основном свойственно нести подвиг строительства, возрождения монашеской жизни.
Кроме того, монахи занимаются написанием и изданием духовных книг. Величайший из духовных авторов XX века, на мой взгляд,- игумен Никон (Воробьев). Издана книга его писем "Нам оставлено покаяние". Среди современных духовных писателей мне более всего близок архимандрит Лазарь (Абашидзе), который сейчас подвизается в Грузии вместе с несколькими послушниками в пустыне в Кавказских горах. Издательство имени святителя Игнатия Ставропольского, которое существует при нашем храме, выпустило в свет одну из его книг: "Грех Адама". Она посвящена вопросу о том, возможно ли спасение некрещеных младенцев и вообще некрещеных. В Церкви существуют самые разные взгляды на эту проблему, и автор книги, рассмотрев различные мнения, однозначно доказал, что, если человек не родится от воды и Духа, не может наследовать царствия небесного (Ин. 3:5). Поэтому без Таинства Крещения спастись не может никто. Церковь всегда знала только одно исключение из этого правила - когда человек был замучен за Христа, не будучи крещеным. Такой человек окрестился своей кровью и считался не только крещеным, но и святым мучеником. Никаких других примеров спасения некрещеных Церковь не знала на протяжении всей своей двухтысячелетней истории.

-Что делать молодому человеку, или, может быть, не очень молодому, у которого появилось желание посвятить себя монашеству? Что Вы ему посоветуете?
- Не очень молодому человеку я скажу, что в монашество нужно уходить в молодом возрасте. Те люди, которые пожили в свое удовольствие и на старости лет решают уйти в монастырь, боясь, что некому будет за ними ухаживать в старости, поступают не совсем честно. Кроме того, в монастыре нужно трудиться, а для этого надо иметь здоровье. И сам по себе аскетический образ жизни, посты, богослужения, которые в монастыре и более длинные, и более частые, чем в миру, требуют определенного физического здоровья. Поэтому далеко не каждому человеку в годах нужно уходить в монастырь.
Конечно, Промысл Божий призывает людей по-разному. Но лучшие монахи все-таки "получаются" из молодых. Святитель Игнатий (Брянчанинов) говорит, что большинство святых Православной Церкви ушло в монастырь в двадцатилетнем возрасте. Может быть, не ровно в двадцать лет, а в двадцать один, двадцать четыре, двадцать пять. Это самый благословенный возраст, когда душа человека еще мягкая, еще ничем не запечатлена: никакими грехами, пороками, навыками, заблуждениями. Душа его как чистый лист бумаги, на котором можно писать святые письмена.
Кроме нашего желания, нужно, прежде всего, чтобы была воля Божия на то, чтобы человек ушел в монастырь. Волю Божию надо искать. Как это делается? Наверное, не должно быть так, что человек только крестился, только начал ходить в храм - и сразу поступает в монастырь. Всякое, конечно, бывает, но сначала нужно походить в храм, стать православным христианином.
Святитель Игнатий (Брянчанинов) говорит, что прежде чем стать монахом, нужно стать совершенным мирянином. Живя в миру, посещая святой храм, нужно постараться взять из сокровищницы Церкви все возможное, то есть достигнуть определенного духовного уровня, стать настоящим православным церковным человеком. Надо соблюдать посты, которые предписывает Православная Церковь, ежедневно совершать молитвенное правило, регулярно, не реже одного раза в неделю, посещать храм. Православный человек должен ходить в храм во все воскресные дни: накануне, т. е. в субботу вечером, и в воскресенье утром,- а также в двунадесятые праздники, которые так называются, потому что их двенадцать. Вообще, христианин должен любить богослужение, любить духовную жизнь, обязательно читать духовные книги.
Тем, кто стремится к монашеству, необходимо получить какое-то представление о монашеской жизни, читая творения Святых Отцов Православной Церкви, то есть тех, кто причислен к лику святых. Эти книги, написанные святыми людьми, повествуют о монашеской жизни, о внутреннем монашеском подвиге, о том, как жили и как должны жить монахи, об истории монашества. До вступления в обитель должно понять, что такое настоящее, подлинное монашество, чтобы не ошибиться, чтобы не получилось так, что человек построил себе воздушные замки, а жизнь оказалась совсем другой. Еще нужно знать, что монашество XXI века сильно отличается от того, что было в древности.
Получив представление о монашестве, затем, как правило, берут благословение у своего духовного отца. И сначала едут в святую обитель посмотреть, а потом уже решаются остаться. Вот что мог бы я посоветовать желающему подготовиться к монашеской жизни и найти для себя обитель.

Из книги "Возможно ли спасение в XXI веке?" Иеромонах Сергий (Рыбко).



Источник

Список последних тем раздела:

• Стигматы
• Ведьмы,черти,демоны и ангелы.
• Молитва
• Святая вода
• Волшебство колокольного звона
• Польский священник переписывается с демонами...
• Тибетский оракул (медиум)
• Почему в церкви молятся на...
• Учение Духа Света
• Польза или вред религии!

[Лелька]

Монах в миру

Кто такие монахи в миру? Только ли в советское время появилось монашество вне монастырей? Рассказывает заведующий кафедрой истории Церкви исторического факультета МГУ, доктор экономических наук, директор Департамента макроэкономического анализа и методологического обеспечения деятельности Счетной палаты РФ игумен Филипп (Симонов).



Я бы не стал утверждать, что монашество в миру – изобретение советского периода. Всегда были монахи, которые по каким-то причинам забирались из монастыря либо уходили оттуда. Кстати, монах имеет право уйти из монастыря без канонических прещений: аще еретик есть игумен, аще есть ход женам и аще учатся мирстии дети.

Вот почему я всегда выступаю против воскресных школ при монастырях. В них учатся мирстии дети, и это канонический повод для того, чтобы монах оставил монастырь без канонического прещения. Нельзя в монастыре устраивать школу для детей.

И все же существование монаха вне монастырских стен — не всегда исключительное явление. В советское время позакрывали монастыри, а дух монашеский оставался, и находились архиереи, которые шли навстречу этому духу и совершали тайные постриги.

Многие выдающиеся люди монашествовали в миру, и только после их смерти, во время похорон, открывалось, что они были в мантии или в великой схиме. Наверное, это будет продолжаться, потому что есть два способа монашеского жития: келлиотский и общежительный.

Общежитие или затвор?




Монашеская жизнь – путь не принуждения, а освобождения. Если я в монастыре начну кого-то к чему-то принуждать, никакого отличия от мира не получится. Наоборот, я должен человека освободить от приверженности мирскому, от рабства своему телу, от умственной суеты, научить его владеть своими мыслями. То есть монашеская жизнь мыслится, как полное освобождение человека от рабства «привременным вещам», и вдруг я начну ему навязывать то, что он не сможет вынести.

Ведь и Писание нам говорит, что монашеский путь — не для всех, а только для тех, кто может вместить. Кто-то может вместить общее житие, а кто-то нет. И для тех, кто не может, естествен, наверное, путь затвора в келье. А где келья, совершено неважно. Она может быть среди глухого леса, но сейчас, на мой взгляд, городские условия глуше самой глухой лесной чащи, потому что в чаще ты видишь красоту творения, а здесь, в городских стенах, ты не видишь ничего, кроме окружающей тебя пустоты.

В общем житии тот же самый человек будет отвлекаться, развлекаться, делать что-то неподобающее, например, гневаться, и не совершит тот путь, который ему предназначен. Поэтому есть рекомендации собирать монахов и устраивать общее житие, но нигде не сказано, что по-другому нельзя.
Шестой Вселенский Собор занимался этой проблемой, потому что слишком много тогда развелось монахов-шатунов, которые приходили в города, устраивали там бунты, шумели, баламутили народ, и надо было с ними что-то делать. Их ввели в епархиальное подчинение и рекомендовали собирать в отдельном месте, чтобы там образовывалось общее житие. Чтобы они понимали, что они отдалены от мира. Монах ведь, если он не в священном сане, — просто мирянин, специфическим образом отдалившийся от мира.

Кстати, женщине, если она не исполняющая обязанности игумения, абсолютно все равно где пребывать: пахать поле с сестрами или сидеть дома, затворяясь. Все равно – она всегда будет оставаться мирянкой, никогда не окажется духовным лицом.

С мужчиной по-другому. Как только он получает сан, он входит в иерархическую систему. Монахи в принципе — вне иерархии, и те, кто в сане, входят в иерархическую систему именно в силу сана, а не по причине монашества.

И даже обязательность монашеского пострига для архиерея не вполне обязательна – она скорее рекомендательна. В Греции есть архиереи, которые пострижены только в рясофор, у них нет мантии, и они себя при этом прекрасно чувствуют и ничего на самом деле не нарушают.

Поэтому все, что на эту тему рекомендуется, есть именно рекомендация, а не приказ – рекомендация, как было бы правильнее и полезнее для большинства организовать именно такой путь спасения.

У каждого свой путь

Это правильно! Нельзя переломать человека. Как его ни ломай, что в него Господь заложил, с тем он и умрет, а с чем умрет, с тем и предстанет перед Богом. А создавая ему условия, в которых он должен будет мимикрировать, мы осложняем ему путь спасения. Можно мимикрировать под общее житие, сделать вид, что ты приветливый, а внутри у тебя бунт будет, потому что ты как бы с братией пребываешь, но чувствуешь, что не твои это братия, просто положено пребывать с ними.

Церковь дает возможность человеку спасаться тем путем, к которому Господь его призвал, поэтому монашество в миру – не что-то исключительное в истории Церкви, не раз в тысячу лет случавшееся, а некоторая… Даже системой ее не назовешь, потому что монахи в миру в систему не объединяются. Были старцы, которые постригали духовных дочерей, но когда дочери умирали, все заканчивалось – никаких организационных сетей не возникало. В отличие от общежительных монастырей.

До сих пор где-то есть келлиотские монастыри. На Афоне некоторые не живут в общежитии. Совсем одному жить нельзя, и святые отцы настоятельно рекомендуют брать учеников — не для того, чтобы их учить, а для того, чтобы было, кому закрыть тебе глаза. И древние, и современные отцы об этом говорят.

Афонские каливы так и существуют – при старце есть один-два ученика, чтобы его прокормить, обиходить и похоронить. Покуда есть у человека силы, покуда он может, он должен делать то, что делает. Это я имею в виду духовное лицо, у которого есть благословение вышестоящего священноначалия. Ну, или покуда есть возможность – носят ноги, соображает голова.

Все мы доживаем до определенного состояния, когда голова не очень работает, а ноги не очень носят. Тогда остается ждать, что тебя кто-нибудь покормит, а потом кто-то закроет тебе глаза.

Жизнь монаха целесообразна

Я не знаю, как другие, пребывая в миру, справляются с основной задачей монашества – войти в себя. Мне сейчас это становится все труднее, и некоторые виды моей деятельности начинают меня тяготить, со временем я от них должен буду отказаться, потому что не вижу их целесообразности. Жизнь монаха целесообразна – все, что ты делаешь, должно преследовать некоторую цель. А цель одна – спасение. То, что неспасительно, нецелесообразно.

Например, чтение лекций. Я не вижу смысла в большей части этой деятельности и начинаю ее сокращать. Лекция – не способ передачи знаний, это способ заинтересовать студента в получении знания и показать ему, где эти знания можно почерпнуть.

Я 5 лет читал на кафедре курс источниковедения истории Церкви. Наконец мы выпустили учебник «Введение в историю Церкви», часть первая– источниковедение.

И я уже не хочу читать лекции по источникам. Всю информацию по данному предмету, которую я могу передать, я сформулировал в этой книге. Все можно прочитать, и вряд ли целесообразно пересказывать собственный текст. Это – напрасная потеря времени. Тем более, что если человек пришел на кафедру, его не надо и заинтересовывать – он уже заинтересован. Но раз курс этот есть в программе, значит, надо будет кому-то его передать. Кто-то должен его читать, студенты должны сдать экзамен– так заведено.

В этом году я издам историографию истории Церкви. Наверное, и лекции по историографии я читаю последний год.

http://www.youtube.com/watch?feature...&v=S3_Uzu0ENS4

источник

[Лелька]

О жизни Монаха

То, на что монах имеет право, Христос сберегает для жизни иной

О справедливости Божественной и человеческой

— "Иметь право" — это мирская логика. Чем больше в человеке мирского, тем больше "прав" он имеет. Чем больше в нем духовного, тем меньшими он обладает правами. Особенно монах — у него есть одни лишь обязанности, он не имеет права ни на что. Я хочу сказать, что монах не должен иметь ни к кому никаких притязаний. Ради Христовой любви монах отказался от всего, поэтому, если он стремится иметь в этой жизни какие-то права, это полная ошибка. Ведя себя таким образом, монах оскорбляет Христа, оскорбляет монашество. Люди мира сего "имеют право" на многое — на то они и мирские. Но то, на что имеет право монах — да и просто человек духовный, — сберегает для будущей жизни Христос.

Тенденция "имею право" видна сегодня не только почти во всей [мирской] молодежи, но и среди молодых монахов. Некоторые из них не знают ни того, зачем они стали монахами, ни того, что такое монашество вообще. Поэтому они и носят в себе это "имею право", обладают мирским, духом, [духовно] необъяснимой логикой, человеческой справедливостью — по отношению ко всему. Эта человеческая справедливость, начавшаяся с европейского духа, проникла уже и в монашество.

В нынешнюю эпоху в монашестве нередко можно встретить такой дух: "Я не делаю своему ближнему никаких неприятностей и не хочу, чтобы он доставлял неприятности мне. Я ведь его не обижаю, у меня все в порядке". Или как говорят некоторые монахи: "Я свою работу сделал: где должен был помочь — помог, все, что надо было закончить, — закончил. У меня все в порядке. А что другая работа? Она не моя. Я ухожу — иду в келью совершать свое монашеское правило". Такие люди не задумываются о том, что их брат немощен или у него болит голова, и поэтому он не может выполнить какую-то работу или же работает меньше, потому что был на всенощном бдении и вернулся сильно уставшим. Или же говорят так: "Это моя порция пищи. Я имею на нее право", не думая о том, что их ближний более слаб или же его организм потребляет больше энергии и он нуждается в усиленном питании. В результате всего этого, [телесно] находясь в духовной среде, они доходят до того, что имеют мирской образ мышления и становятся безупречными людьми... мира сего. Знаете, каково видеть людей духовных, но относящихся ко всему по-мирски? То есть я заметил, что многие из монахов — кто больше, кто меньше, — постясь, молясь, ходя на службу, исполняя положенное послушание, нося монашеские одежды, живя по монашескому распорядку, относятся ко всему не духовно, а по-мирски. Они следят, как бы им не сказали обидного слова, как бы к ним не отнеслись несправедливо. То есть эти монахи находятся в рамках мирской справедливости, некоторые не дорастают даже до нее. И вот попробуй-ка теперь прийти с ними к духовному взаимопониманию! Эти монахи стараются устроить все так, чтобы в будущем облегчить Христу бухгалтерские расчеты с собой [чтобы Он не остался у них в долгу]! Притом, что Христос смотрит на степень несправедливости, которую претерпевает каждый человек, и на степень его жертвенности для того, чтобы воздать ему соответствующую мзду, эти люди желают сами произвести [для Христа] расчеты [своих заслуг].

Я возмущен вообще тем образом мыслей, который вижу у некоторых современных монахов. Ну совершенно человеческая справедливость! Однако как человеческая справедливость укладывается в жизнь духовную? На человеческой правде далеко не уедешь, даже в жизни мирской — что уж говорить о жизни духовной! Когда я жил в общежительном монастыре, все тамошние насельники то и дело старались пойти на какую-нибудь жертву. Этот дух царил везде: за работой, на трапезе. Думали сначала о своем ближнем и поэтому жили, словно в Раю. К примеру, сидя за трапезой, монах старался съесть поменьше, чтобы другому досталось побольше. Даже если сам он не отличался богатырским здоровьем, то не придавал этому значения. Такого монаха не заботило, здоров или немощен его ближний. Монах [просто] жертвовал собой. Он не пользовался даже своей способностью к суждению и не говорил: "Если брат съест больше нормы, ему это повредит". Однако с той самой минуты, когда монаха начинает заботить то, как бы его не обидели, как бы ему не перетрудиться, как бы не пропал его труд, — он словно перестает верить в то, что есть Бог, что существует жизнь иная, что каждого ждет грядущий Суд и божественное воздаяние. Да хотя бы он потрудился немного больше [других] — этот труд тоже не будет напрасным. Напрасным бывает лишь труд животных. Но даже и эти несчастные создания жертвуют собой ради нас! И это несмотря на то, что мучаются они по нашей вине. Ведь после преступления праотцев природа стонет вместе с человеком, сострадает ему. Как это страшно! Посмотрите, как мучаются дикие животные, которых ранят охотники! Искалеченные, с поломанными ногами, они не могут убежать от крупных хищных зверей, которые их терзают и пожирают. И при этом несчастные не имеют ни малейшего воздаяния! Если человек не понимает этого, то он не человек. Бог дал ему разум как раз для этого: чтобы он совершал им правильную работу и находил свой путь. Я говорю сейчас не о том, чтобы вы выжимали из себя последние соки, но о том, чтобы вы имели любочестие.

— То есть, Геронда, Вы хотите, чтобы наши сердца трепетали от горячего желания принести ближнему облегчение и успокоение...

— Да, потому что, стараясь облегчить участь ближнего, доставить ему покой и при этом всецело предавая себя в руки Божии, ты не выбиваешься из сил. Но вот если, выбившись из сил, ты скажешь об этом [другим], то все твои труды идут насмарку. Что, думаешь, Христос наградит тебя за то, что ты жалуешься на свою горькую участь? [Если и "наградит", то] разве что оплеухой.

Насколько возможно, старайтесь совершать ту работу, о которой я говорю. Это и есть то духовное делание, которым вы должны заниматься. Для того, кто не совершает этого делания, не будет пользы даже от аскетических подвигов, потому что его радиостанция работает не на той частоте, что радиостанция Бога. А коли так, то и все остальное идет насмарку: и поклоны, и посты... Я не говорю, что всего этого делать не нужно, но не следует думать, что, если мы выполняем все эти подвиги, у нас все в порядке.

Источник