http://www.kinopoisk.ru/images/film_big/406477.jpg
В ограниченный прокат выходит «Вход в пустоту», новая работа Гаспара Ноэ, удивившего мир в 2002 году 9-минутным изнасилованием Моники Белуччи. На этот раз помимо феноменологии секса режиссер исследует состояние души между жизнью и смертью, проверяя заодно на прочность границы времени и пространства.
До недавнего времени никому и в голову не приходило экранизировать «Тибетскую книгу мертвых». Документальная эзотерика сегодня интересует разве что последователей Кастанеды, однако аргентинец итало-ирландского происхождения, проживающий в Париже, Гаспар Ноэ подошел к делу с присущим радикализмом, взяв в итоге пару новых планок в мировом кинематографе.
На Каннский кинофестиваль 2009 года Гаспар Ноэ приехал с новым фильмом и новыми усами Источник: AP Фильм «Вход в пустоту» снимался не один год, прерываясь то и дело из-за иссякающих источников финансирования. В итоге он был представлен в Каннах в 2009 году. Из зала вывели детей, даже тех, что играли героев в детстве, а после показа, длившегося почти три часа, режиссера взяли в кольцо — одни свистели, другие аплодировали. И если на прошлом Каннском фестивале был хоть один настолько жепротиворечивый фильм, как показанный тогда же «Антихрист» фон Триера, то это, безусловно, фильм Ноэ.
Сюжет исчерпывается в первые минут 40, когда незадачливый американец Оскар, приторговывающий таблетками в Токио, получает пулю от полицейских во время облавы в местом клубе. Медленно спускаясь по стенке, он бормочет «не может быть» и проматывает в голове всю свою недолгую жизнь: сестра, мама, секс и снова секс. На оставшиеся два часа зрителям рекомендуется пристегнуться в кресле: у кого не загудит голова, наверняка почувствует себя шариком, мечущимся по игровому полю для пинбола.
Практически весь фильм — это торжество неописуемо завораживающей кислотной формы, которая ближе к финалу начинает полностью превалировать над содержанием. Невиданное ранее буйство цвета и света, гармоничное сочетание в принципе несочетаемых французского электронщика Томаса Бангальте с оркестровой сюитой Баха — это лишь начало.
Фильм практически целиком снят из глаз привидения, которое беспорядочно перемещается по неоновому Токио, то взмывая в ночное небо, то залетая в самые невероятные уголки человеческого тела. «Аватар» от артхауса В каком-то смысле Ноэ проявил чудеса техники, совершив свою маленькую революцию в киноязыке. Снять кино из глаз заблудившейся души — полдела, но заставить камеру двигаться сколь угодно долго в любом направлении — это уже даже не кино как таковое.
По сути дела, «Вход в пустоту» — это такой «Аватар» от артхауса, снятый на злобу фестивалям, радеющим за аскетизм формы. Сестра главного героя работает танцовщицей в ночном клубе К слову, формализм всегда был присущ эксцентрику Ноэ, снявшему в 2002 «Необратимость», в котором та же летающая по ночному Парижу камера ловила сцену убийства огнетушителем, а затем ставшее притчей во языцех изнасилование Моники Белуччи.
«Вход в пустоту» вышел куда более сдержанным и зрелым: тут форма подачи уже служит не шоковой терапии, а исключительно замыслу, в котором в переходный период душа человека теряет ориентацию во времени и пространстве. «Тибетская книга мертвых» здесь даже не объект экранизации, а отправная точка. Ноэ щедро снабдил фильм собственными смыслами, один из которых касается феномена воздействия на человека диметилтриптамина (ДМТ), схожего по свойству с ЛСД. Ряд исследователей, к которым решил примкнуть Ноэ, считает, что человек способен самостоятельно синтезировать это вещество в малых дозах, находясь в состоянии сна или клинической смерти.
Впрочем, несмотря на сложное повествование, переполненное флэшбэками, фильм довольно очевиден в плане интерпретации. Окружающий мир со всеми его людьми — пустая оболочка, в которую входят переходящие из тела в тело души умерших. По Ноэ, зачатие ребенка — акт большого творения, как, впрочем, и феномен секса. Последнему в фильме отведен тот самый последний час, который окончательно ломает временные границы, сливая все действие в какую-то эротоманскую сингулярность.
Как рассказывал в интервью режиссер, снимая заключительные сцены, он вдохновлялся финальным видеоартом из кубриковской «Космической одиссеи». Рожденный ребенок в финале обоих фильмов — символ той странной, неподдающейся логичному объяснению, жестокой и противоречивой жизни, которая, по словам героев фильма,****** полное, но которая, черт бы ее побрал, все повторяется и повторяется на разные лад.
В ограниченный прокат выходит «Вход в пустоту», новая работа Гаспара Ноэ, удивившего мир в 2002 году 9-минутным изнасилованием Моники Белуччи. На этот раз помимо феноменологии секса режиссер исследует состояние души между жизнью и смертью, проверяя заодно на прочность границы времени и пространства.
До недавнего времени никому и в голову не приходило экранизировать «Тибетскую книгу мертвых». Документальная эзотерика сегодня интересует разве что последователей Кастанеды, однако аргентинец итало-ирландского происхождения, проживающий в Париже, Гаспар Ноэ подошел к делу с присущим радикализмом, взяв в итоге пару новых планок в мировом кинематографе.
На Каннский кинофестиваль 2009 года Гаспар Ноэ приехал с новым фильмом и новыми усами Источник: AP Фильм «Вход в пустоту» снимался не один год, прерываясь то и дело из-за иссякающих источников финансирования. В итоге он был представлен в Каннах в 2009 году. Из зала вывели детей, даже тех, что играли героев в детстве, а после показа, длившегося почти три часа, режиссера взяли в кольцо — одни свистели, другие аплодировали. И если на прошлом Каннском фестивале был хоть один настолько жепротиворечивый фильм, как показанный тогда же «Антихрист» фон Триера, то это, безусловно, фильм Ноэ.
Сюжет исчерпывается в первые минут 40, когда незадачливый американец Оскар, приторговывающий таблетками в Токио, получает пулю от полицейских во время облавы в местом клубе. Медленно спускаясь по стенке, он бормочет «не может быть» и проматывает в голове всю свою недолгую жизнь: сестра, мама, секс и снова секс. На оставшиеся два часа зрителям рекомендуется пристегнуться в кресле: у кого не загудит голова, наверняка почувствует себя шариком, мечущимся по игровому полю для пинбола.
Практически весь фильм — это торжество неописуемо завораживающей кислотной формы, которая ближе к финалу начинает полностью превалировать над содержанием. Невиданное ранее буйство цвета и света, гармоничное сочетание в принципе несочетаемых французского электронщика Томаса Бангальте с оркестровой сюитой Баха — это лишь начало.
Фильм практически целиком снят из глаз привидения, которое беспорядочно перемещается по неоновому Токио, то взмывая в ночное небо, то залетая в самые невероятные уголки человеческого тела. «Аватар» от артхауса В каком-то смысле Ноэ проявил чудеса техники, совершив свою маленькую революцию в киноязыке. Снять кино из глаз заблудившейся души — полдела, но заставить камеру двигаться сколь угодно долго в любом направлении — это уже даже не кино как таковое.
По сути дела, «Вход в пустоту» — это такой «Аватар» от артхауса, снятый на злобу фестивалям, радеющим за аскетизм формы. Сестра главного героя работает танцовщицей в ночном клубе К слову, формализм всегда был присущ эксцентрику Ноэ, снявшему в 2002 «Необратимость», в котором та же летающая по ночному Парижу камера ловила сцену убийства огнетушителем, а затем ставшее притчей во языцех изнасилование Моники Белуччи.
«Вход в пустоту» вышел куда более сдержанным и зрелым: тут форма подачи уже служит не шоковой терапии, а исключительно замыслу, в котором в переходный период душа человека теряет ориентацию во времени и пространстве. «Тибетская книга мертвых» здесь даже не объект экранизации, а отправная точка. Ноэ щедро снабдил фильм собственными смыслами, один из которых касается феномена воздействия на человека диметилтриптамина (ДМТ), схожего по свойству с ЛСД. Ряд исследователей, к которым решил примкнуть Ноэ, считает, что человек способен самостоятельно синтезировать это вещество в малых дозах, находясь в состоянии сна или клинической смерти.
Впрочем, несмотря на сложное повествование, переполненное флэшбэками, фильм довольно очевиден в плане интерпретации. Окружающий мир со всеми его людьми — пустая оболочка, в которую входят переходящие из тела в тело души умерших. По Ноэ, зачатие ребенка — акт большого творения, как, впрочем, и феномен секса. Последнему в фильме отведен тот самый последний час, который окончательно ломает временные границы, сливая все действие в какую-то эротоманскую сингулярность.
Как рассказывал в интервью режиссер, снимая заключительные сцены, он вдохновлялся финальным видеоартом из кубриковской «Космической одиссеи». Рожденный ребенок в финале обоих фильмов — символ той странной, неподдающейся логичному объяснению, жестокой и противоречивой жизни, которая, по словам героев фильма,****** полное, но которая, черт бы ее побрал, все повторяется и повторяется на разные лад.