Часть 3
Пока Психея по далёким странам ходит,
Пытаясь милого супруга разыскать,
Сам Купидон вернулся к матери опять.
Страдая сильно от ожога, боль изводит…
А уж Венера во глубинах Океана,
От белой чайки, занырнувшей глубоко,
Узнала весть, что люди смело и давно
Её клянут, а с нею сына! Сердцу - рана...
- Все говорят, - Она от дел своих отстала,
И сын любовию увлекся, но Своей!
А на земле нет страсти, пламени очей,
Очарования и прелести не стало...
Всё ныне грубо, дико, пошло и грешно.
Нет почитанья от детей, один позор!
От грязных уз и сочетаний лишь разор,
Лишь отвращение и горечь! Не смешно...
Всё это чайка верещала прямо в ухо
Венеры грозной, возбуждая вышний гнев.
- Так, знать, подружка завелась у сына? Грех!
Скажи мне имя, донеси же весть до слуха.
Быть может, нимфа рядом с ним иль кто из Муз?
Из Ор иль Граций? Говори же! - Не смолчала
На вызов чайка и по-птичьи прокричала:
- Да ведь Психеею увлекся карапуз!
Вот тут Венера, воспылав в негодованье,
Дрожа от злости неземной, уж заорала:
- Моей соперницей! Ужель красоток мало?
Да он не выполнил, негодник, приказанья!
Поспешным образом всплывает из глубин,
И в золотую спальню к сыну уж идёт...
И речь суровую по-божески ведёт:
- Прилично ль это, что свершаешь ты, мой сын?
Достойно ль божеского то происхожденья,
Что ты дерзаешь наставления мои
Не выполнять? И даже, воле вопреки,
Моей врагине доставляешь… наслажденья!
Распутным образом ведёшь ты жизнь свою!
Ужель невестка та, кого я ненавижу?
Иль ты считаешь, потаскун, что я унижу
Себя до грешницы земной?
Не потерплю!
Быть может, ты решил,
что род продолжишь ты,
А я уже не в счёт? Рожу другого сына!
Или раба усыновлю, когда остыну.
Отдам ему колчан и стрелы!
О, тщеты...
Ты с ранних лет воспитан плохо был. Толкал
Седых и старых, и меня не уважаешь!
И ранишь часто и так больно унижаешь...
И даже отчима ты слушать перестал!
Ему наложниц, не спросив меня, ведёшь!
Но я заставлю пожалеть тебя об этом!
…Куда теперь мне обратиться за советом?
Ужель к Воздержанности?
Ту не проведёшь!
Я оскорбляла из-за этого мальчишки
Ту неотёсанную глупую гусыню...
Просить её? Ту деревенскую рабыню?
Хотя... она лишь образумит ум лгунишки,
Обрежет золото волос, что я ласкала,
Да обкорнает крылья, факел загасит,
Колчан и лук я заберу, пусть голосит...
Мою обиду успокоить... - это мало!
Сказавши так, она стремительно рванулась
Из пенных волн, но ей навстречу… с сетью пут -
Церера дивная с Юноной и зовут
Её по имени. Венера... улыбнулась,
Но желчь её не успокоилась... Она
Любезно им:
- Вы кстати встретилися мне!
Ищите деву убежавшую везде,
Психею мне должны вернуть вы до утра!
Вы, верно, знаете, что сделал тот, кого
Теперь я сыном не могу уже назвать!
Но и Психея будет тоже отвечать
За недозволенное действие своё.
На это милые Богини отвечали,
(Ведь им известно было всё уже, конечно),
- О чём ты гневаешься? (Лгут, хотя и грешно
Но, опасаясь Купидона, не смолчали,
А успокоить гнев Венеры попытались...)
- За что мешаешь счастью сына ты, Венера?
Зачем губить любовь, к чему такие меры?
Какой же грех, коль двое любящих встречались?
Потом Церера остудить взялась сама
Венерин пыл, и продолжала речи так,
Как будто всё произошедшее – пустяк…
- Зачем же гневаться или сходить с ума!
Да взрослый сын, иль ты забыла, сколько лет
Ему теперь, хотя он выглядит моложе?
В делах любовных нам препятствовать негоже,
В прекрасном сыне ты себя казнишь, иль нет?
Все ухищренья, удовольствия свои
В вину ему ты ставишь!? Кто же из Богов
С тобой согласен будет, если ты засов
В своём же доме ставишь?
Щедрости Любви!
Ты наши слабости да игры запрещаешь?
В негодование от этих слов Венера
Пришла мгновенно, устрашая неба сферы:
- Шутить со мною?
Ты ещё меня узнаешь!
Глава 4
.
Пока Психея по далёким странам ходит,
Пытаясь милого супруга разыскать,
Сам Купидон вернулся к матери опять.
Страдая сильно от ожога, боль изводит…
А уж Венера во глубинах Океана,
От белой чайки, занырнувшей глубоко,
Узнала весть, что люди смело и давно
Её клянут, а с нею сына! Сердцу - рана...
- Все говорят, - Она от дел своих отстала,
И сын любовию увлекся, но Своей!
А на земле нет страсти, пламени очей,
Очарования и прелести не стало...
Всё ныне грубо, дико, пошло и грешно.
Нет почитанья от детей, один позор!
От грязных уз и сочетаний лишь разор,
Лишь отвращение и горечь! Не смешно...
Всё это чайка верещала прямо в ухо
Венеры грозной, возбуждая вышний гнев.
- Так, знать, подружка завелась у сына? Грех!
Скажи мне имя, донеси же весть до слуха.
Быть может, нимфа рядом с ним иль кто из Муз?
Из Ор иль Граций? Говори же! - Не смолчала
На вызов чайка и по-птичьи прокричала:
- Да ведь Психеею увлекся карапуз!
Вот тут Венера, воспылав в негодованье,
Дрожа от злости неземной, уж заорала:
- Моей соперницей! Ужель красоток мало?
Да он не выполнил, негодник, приказанья!
Поспешным образом всплывает из глубин,
И в золотую спальню к сыну уж идёт...
И речь суровую по-божески ведёт:
- Прилично ль это, что свершаешь ты, мой сын?
Достойно ль божеского то происхожденья,
Что ты дерзаешь наставления мои
Не выполнять? И даже, воле вопреки,
Моей врагине доставляешь… наслажденья!
Распутным образом ведёшь ты жизнь свою!
Ужель невестка та, кого я ненавижу?
Иль ты считаешь, потаскун, что я унижу
Себя до грешницы земной?
Не потерплю!
Быть может, ты решил,
что род продолжишь ты,
А я уже не в счёт? Рожу другого сына!
Или раба усыновлю, когда остыну.
Отдам ему колчан и стрелы!
О, тщеты...
Ты с ранних лет воспитан плохо был. Толкал
Седых и старых, и меня не уважаешь!
И ранишь часто и так больно унижаешь...
И даже отчима ты слушать перестал!
Ему наложниц, не спросив меня, ведёшь!
Но я заставлю пожалеть тебя об этом!
…Куда теперь мне обратиться за советом?
Ужель к Воздержанности?
Ту не проведёшь!
Я оскорбляла из-за этого мальчишки
Ту неотёсанную глупую гусыню...
Просить её? Ту деревенскую рабыню?
Хотя... она лишь образумит ум лгунишки,
Обрежет золото волос, что я ласкала,
Да обкорнает крылья, факел загасит,
Колчан и лук я заберу, пусть голосит...
Мою обиду успокоить... - это мало!
Сказавши так, она стремительно рванулась
Из пенных волн, но ей навстречу… с сетью пут -
Церера дивная с Юноной и зовут
Её по имени. Венера... улыбнулась,
Но желчь её не успокоилась... Она
Любезно им:
- Вы кстати встретилися мне!
Ищите деву убежавшую везде,
Психею мне должны вернуть вы до утра!
Вы, верно, знаете, что сделал тот, кого
Теперь я сыном не могу уже назвать!
Но и Психея будет тоже отвечать
За недозволенное действие своё.
На это милые Богини отвечали,
(Ведь им известно было всё уже, конечно),
- О чём ты гневаешься? (Лгут, хотя и грешно
Но, опасаясь Купидона, не смолчали,
А успокоить гнев Венеры попытались...)
- За что мешаешь счастью сына ты, Венера?
Зачем губить любовь, к чему такие меры?
Какой же грех, коль двое любящих встречались?
Потом Церера остудить взялась сама
Венерин пыл, и продолжала речи так,
Как будто всё произошедшее – пустяк…
- Зачем же гневаться или сходить с ума!
Да взрослый сын, иль ты забыла, сколько лет
Ему теперь, хотя он выглядит моложе?
В делах любовных нам препятствовать негоже,
В прекрасном сыне ты себя казнишь, иль нет?
Все ухищренья, удовольствия свои
В вину ему ты ставишь!? Кто же из Богов
С тобой согласен будет, если ты засов
В своём же доме ставишь?
Щедрости Любви!
Ты наши слабости да игры запрещаешь?
В негодование от этих слов Венера
Пришла мгновенно, устрашая неба сферы:
- Шутить со мною?
Ты ещё меня узнаешь!
Глава 4
.