По законам жирного времени
Недостаточно богатые, чтобы экономить, большинство россиян воспроизводят модели потребления, характерные для бедного общества, придавая чрезмерное значение еде и одежде. Чтобы думать не только о текущих расходах, им не хватает ни денег, ни воображения.
НАДЕЖДА ПЕТРОВА
Рост благосостояния
Среднему россиянину не хватает денег: 55% вынуждены себе в чем-то отказывать (исследование ФОМа, апрель 2013 года). Но сколько именно денег нужно, граждане никак не могут определить: мечтают примерно о 107 тыс. руб., на реалистическую часть нужд хватило бы и 45 тыс., а нормальная жизнь, по их оценке, начинается с суммы около 31 тыс. руб. на душу. Поскольку, по данным Росстата, доходы среднего россиянина — 21 тыс. руб. в месяц, его душевно-финансовые муки легко понять. Однако стоит уточнить, что такое в его представлении нормальность и беден ли этот россиянин на самом деле.
Он точно богаче, чем в начале XXI века: какой-никакой, а прок от экономического роста все-таки был. По подсчетам The Boston Consulting Group (BCG), в благосостояние населения рост ВВП в России конвертировался с коэффициентом 0,95-0,96, что хотя и хуже, чем в Бразилии (в 2006-2011 годах достигал 1,45, сейчас составляет 1,05) и других развивающихся странах и странах-ориентирах, но, в общем, вполне прилично.
C 2000 по 2012 год доля населения с доходами ниже прожиточного минимума уменьшилась с 29% до 11%; сокращение бедности отразилось не только на данных Росстата, но и на самооценке: в ходе соцопросов на нехватку денег на продукты питания жалуются 9% респондентов, в два с лишним раза меньше, чем прежде (данные "Левада-центра" на осень 2012 года, см. график 1). Бедными можно назвать и тех, кто говорит о нехватке денег на одежду, их 22%. Итого бедных, по субъективной оценке, не более 31%.
Однако в возможности покупать товары длительного пользования, без учета "действительно дорогих", до сих пор признаются лишь 19%. Они, по сути, и составляют самую состоятельную часть нашего общества — если не брать в расчет исчезающе малую (меньше 1%) долю тех, кто "может себе позволить дорогие покупки — машину, квартиру, дачу". В том числе, к примеру, 180 тыс. домохозяйств (0,3% общего числа, по подсчетам BCG), в распоряжении которых более $1 млн, или 328 семей с состоянием более $100 млн.
Похоже, не так уж мы с вами и богаты (см. график 2).
Потребительский идеал россиян — купить слона и съесть.
О вкусной и здоровой пище
По крайней мере, о существовании на грани выживания, когда главными проблемами являются еда, одежда и крыша над головой, большинство россиян может забыть. Точнее, предпосылки для того, чтобы забыть, есть, а способности такой пока нет: 71% до сих пор утверждает, что на еду уходит не менее половины семейного бюджета (опрос "Левада-центра", ноябрь 2012 года),— теоретически это должно свидетельствовать о крайней бедности. Похоже, перед нами типичный случай аберрации сознания: по данным Росстата, такой структуры потребления не сохранилось даже у самых бедных 20% населения. В этой доходной группе на питание уходит немногим более 48% расходов, даже с учетом стоимости натуральных поступлений, скажем картошки с приусадебного участка.
Массовая модель потребления, полагает директор Независимого института социальной политики Лилия Овчарова, "ориентируется уже не на получение нужного числа калорий — потому что этой проблемы нет у 80% населения,— а на получение продуктовой корзинки, сбалансированной по белкам, жирам и углеводам". Впрочем, в этом вопросе имеются существенные региональные различия (см. график 3): с начала века Москва старательно худеет, уменьшая долю углеводов и общую калорийность диеты. А Россия в целом, кажется, все еще предпочитает сладкое и жирное и по среднему количеству калорий далеко обошла "зажравшуюся" столицу.
Похожая картина наблюдается, и если взглянуть на питание в разрезе доходных групп. Диета россиянина из числа 10% самых богатых включает среди прочего 106 кг хлебопродуктов и 71 кг картофеля в год. Всего — 3 тыс. килокалорий в сутки (данные на 2011 год). Тогда как в 2002 году самые богатые 10% съедали 137 кг хлебопродуктов и 107 кг картофеля на человека, а энергетическая ценность такого питания превышала 3,3 тыс. килокалорий. Вместе с тем беднейшие 10% получали в среднем 1,5 тыс. килокалорий в сутки, то есть действительно недоедали. Однако по базовым принципам потребления граждане с высоким доходом не так уж сильно отличались от беднейших: и для тех и для других еда была одной из важных ценностей, а возможность есть больше и лучше — способом подтвердить социальный статус. Почти как в советском анекдоте про загулявшего после стипендии студента: "Официант! Еще пять стаканов чая!"
Позволительная роскошь
Подобные перекосы в отношении к питанию — когда еда служит доказательством того, что вы имеете дело с достойным человеком,— характерны для бедных обществ. Ярким примером может служить сегодняшний Китай. "Собственно, все это было описано у Торстейна Веблена в известной книге "Теория праздного класса"",— замечает руководитель отдела изучения уровня жизни "Левада-центра" Марина Красильникова.
Теория Веблена, которой уже более 100 лет, состоит в том, что потреблению присуще свойство подтверждения статуса и что на каждом уровне достатка и развития общества есть вещи, наилучшим образом демонстрирующие статус владельцев. "Свойствами подтверждения статуса обладает товар, который имеет признаки роскоши для потребителя, требует от него избыточных расходов, финансового напряжения. Товар, о котором говорят: "Я могу себе это позволить",— напоминает Красильникова.— Для беднейших слоев общества таким способом подтверждения социального статуса является еда, потому что все другие способы недостижимо дороги. Как только у такого потребителя появляются лишние доходы и он хочет их использовать для подтверждения статуса, он тратит их на демонстративно дорогое питание. Следующий этап — одежда. Далее — обустройство дома. То, какой товар становится массовым свидетельством статуса, напрямую коррелирует с уровнем достатка, достигнутым обществом в целом".
Нынешнего достатка россиян хватает на то, чтобы думать не только о еде. "Модель минимального потребления перестала быть массовой,— подчеркивает Овчарова.— В структуре расходов домашних хозяйств выросли расходы на связь, транспортные средства, развлечения, то есть на потребности второго порядка, которые не относятся к стандарту выживания". Действительно, по данным Росстата, даже у 10% беднейших в структуре расходов на потребление 5% занимает связь и 3% — организация досуга.
Для самых обеспеченных главной статьей расходов стал транспорт (32,2%). Автомобили — идеальный предмет демонстративного потребления из тех, что способны "поразить мимолетных наблюдателей". Чем выше мобильность населения, чем больше социальных контактов, тем больше необходимость иметь, пользуясь словами Веблена, "подпись в собственной денежной силе", сделанную "такими буквами, которые бы читались на бегу". И поскольку предметами демонстративного потребления становятся те, что вошли в моду у соседних, более состоятельных слоев, понятно, почему обладатели низких доходов часто влезают в долги ради покупки автомобиля.
Подробнее:
http://www.kommersant.ru/doc/2198957