Причина возникновения осуждения.
Тот же самый принцип: Чем дальше в лес, тем больше дров.
Каждая полученная новая частичка знания, далее усвоенная, переваренная и принятая к исполнению поднимает над бренностью и суетой этого мира-социума. Переплетаясь с другими частичками рисуется уже глобальная картина происходящего как в самом тебе, так и снаружи. Появляется новое видение мира и мироустройства. Тогда вновь и в ином формате появляется осуждение. Вначале оно не навязчиво и вкрадчиво подтачивает те укрепления, что были ранее построены для недосягаемости им. Потом, когда эти укрепления превратились в труху, оно начинает овладевать. И сам не замечаешь, а оно уже присутствует в каждой мысли, в каждом вИдении, в каждом осязании… Всё это понятно, и даже исправимо. Но!
С какого такого перепугу оно, это осуждение вновь имеет право на существование?
Если отбросить все ненужные оправдания, то от гордыни… Гордыня как возвышение полученными знаниями. Что ты знаешь нечто, недосягаемое для других. Нечто, которое уже можно повертеть в руках. Использовать как инструмент. Чего не могут сделать другие. И осуждение… не жалость, и тем более не сочувствие, а сцуко, осуждение.
За мысли, за действия, поступки других.
И вот опять недоделанный Буратино…
Вопрос смирения? Приятия?
Спокойно принимать как друг/подруга калечит сам себя? И помощи не просит. Так как не знает чего хотеть. Ведь если ж он не знает, что толку вдалбливать в него чужие для его понятья знания?
Забить на всё? Большой и толстый? Пусть всё несётся в тар-таррары! Не выход тоже.
Не судят боги. И не осуждают. Не в их всё это компетенции, однако. Да и не нужна им эта вся фигня. Но где же дверь?
Тот же самый принцип: Чем дальше в лес, тем больше дров.
Каждая полученная новая частичка знания, далее усвоенная, переваренная и принятая к исполнению поднимает над бренностью и суетой этого мира-социума. Переплетаясь с другими частичками рисуется уже глобальная картина происходящего как в самом тебе, так и снаружи. Появляется новое видение мира и мироустройства. Тогда вновь и в ином формате появляется осуждение. Вначале оно не навязчиво и вкрадчиво подтачивает те укрепления, что были ранее построены для недосягаемости им. Потом, когда эти укрепления превратились в труху, оно начинает овладевать. И сам не замечаешь, а оно уже присутствует в каждой мысли, в каждом вИдении, в каждом осязании… Всё это понятно, и даже исправимо. Но!
С какого такого перепугу оно, это осуждение вновь имеет право на существование?
Если отбросить все ненужные оправдания, то от гордыни… Гордыня как возвышение полученными знаниями. Что ты знаешь нечто, недосягаемое для других. Нечто, которое уже можно повертеть в руках. Использовать как инструмент. Чего не могут сделать другие. И осуждение… не жалость, и тем более не сочувствие, а сцуко, осуждение.
За мысли, за действия, поступки других.
И вот опять недоделанный Буратино…
Вопрос смирения? Приятия?
Спокойно принимать как друг/подруга калечит сам себя? И помощи не просит. Так как не знает чего хотеть. Ведь если ж он не знает, что толку вдалбливать в него чужие для его понятья знания?
Забить на всё? Большой и толстый? Пусть всё несётся в тар-таррары! Не выход тоже.
Не судят боги. И не осуждают. Не в их всё это компетенции, однако. Да и не нужна им эта вся фигня. Но где же дверь?